забавно вспоминать, как весь интернет ринулся рекомендовать civil war сразу же после покушения на трампа. ещё забавнее это вспоминать на фоне стремительной потери релевантности той самой фотографии, что довольно ярко иллюстрирует многие проблемы фильма гарленда. очевидно, фильму нечего сказать об американской политике, но это и не то, что он пытается сделать. это был бы спорный фильм 30 лет назад, но сейчас он абсолютно неактуален, поскольку мы вступили в категорически другой мир изображений. не то чтобы нам нужен фильм алекса гарленда о военных тиктоках, но, по крайней мере, он был бы на шаг ближе к миру, в котором люди живут уже пару десятилетий. как бы ни пытался фильм быть якобы о нашей несостоявшейся вере в объективного стороннего наблюдателя, эстетизации войны, военной фотожурналистике и её этике - это все равно работа, которая использует яркие образы насилия в погоне за саспенсом. помещая нас в мир через призму людей, которых не интересует ничего кроме фиксации образа этого мира, сам фильм ставит себе подножку в вопросе десенсибилизации ко всем ужасающим аспектам насилия. там определенно есть много моментов о том, какой физический и психологический урон "нейтральность" наносит фотографам, но фильм не ведёт их безразличие к чему-то осмысленному, потому что он не вводит его в конфликт с какой-либо определенной политической реальностью. понятно, что гарленд хотел убрать политику из фильма. очевидно, что, говоря о политике, он имеет в виду партийность, но в любом случае это слишком самоуверенно, поскольку невозможно создать аполитичный фильм. некоторые защищают предпосылку фильма как не столько комментарий сам по себе, сколько средство добраться до "истинного" комментария о военной фотографии. проблема здесь возникает в отношениях между ними. отсутствие контекста в civil war означает, что и снимки, которые делают герои, также лишены контекста. это приводит к сходству с критикой сьюзен сонтаг в отношении военной фотографии, где она предполагает, что отстраненность и десенсибилизация, испытываемая как фотографами, так и зрителями, потребляющими их, приводит к тому, что изображения теряют свой смысл и становятся бесконтекстным страданием. и если фильм - это критика военной фотографии, то она не слишком последовательна, потому что её деконтекстуализация делает именно то, что критикуется: сводит страдания к бесконтекстному и бессмысленному насилию. даже самый страшный снимок не говорит сам за себя и во многих случаях одержимость образом насилия нормализует насилие больше, чем проясняет. если в одних условиях изображения войны могут выступать в качестве антивоенных объектов, то в других они могут вовсе не показаться антивоенными. сонтаг также доказывала, что не только политическая точка зрения зрителя приводит к тому, что эти изображения становятся субъективными, но и слой интерпретации, присущий самому акту получения изображения. то, какие снимки выбирает фотограф, как он их преподносит и что предпочитает не показывать, неизбежно формирует определенный нарратив, несмотря на попытку оставаться объективным. но в фильме рассматривается только природа рисков и последствий создания этих изображений, реальная ценность самих изображений остается неисследованной. поэтому всё, на что провоцирует зрителя civil war - это рефлекторный страх. «война - это событие, которое нужно фотографировать; война - это набор несвязанных между собой актов жестокости; война - это плохо» - слишком бесполезные тезисы для времени, когда многие прячутся за позицией "всё не так очевидно". именно поэтому больше всего в фильме выделяется сцена с джесси племонсом. это единственный момент, в котором гарленд приближается к тому, чтобы пересечь свою самонавязанную центристскую зону, выводя ксенофобию на передний план. что такое настоящий американец? спросите сто человек, и вы получите сто похожих, но немного отличающихся ответов. в данном случае важно только мнение человека, держащего автомат, и это несколько ближе к сути проблемы.

Тут копия Ким на лицо