Сомнительные выгоды от подобных подтасовок со стороны ангажированной части лакановского сообщества, в целом, не вызывают особенного интереса. Мы можем лишь со скукой констатировать, что выходя на сцену политического, психоанализ с неизбежностью… упрощается. Нет ничего удивительного в том, что его теоретический аппарат используется точно также, как некоторые достижения психиатрии советского периода, и именно ангажированность аналитика делает психотика новым вялотекущим шизофреником, то есть неприкасаемым, чей голос не должен браться в расчет. Соблазнительность, заключенная в возможности пополнить свою копилку моральных преимуществ, оборачивается той самой необходимостью клеймить и обличать. При этом вне поля зрения остается главный вопрос — по какой причине две из трех лакановских структур, психоз и перверсия, выступают в качестве того, что может послужить упреком и дискредитировать? Вероятно, в этом месте и пролегает хваленый Spaltung лакановского политизированного невротика.

Что касается «клинических уроков» — здесь их не будет.

В данном высказывании примечательна та легкость, с которой М. Страхов превращает «самую сложнодиагностируемую клиническую категорию», вокруг которой в лаканизме предполагается наибольшее количество возни, сомнений, сложностей и, соответственно, наслаждения в нечто, что буквально возможно «диагностировать по аватарке». Однако, возможность эта появляется строго на определенных условиях. Если внутри кабинета, аналитику надлежит разбираться со структурой как минимум пару декад (но уверенным, на всякий случай, все же быть не следует, поскольку существует риск прошляпить немного наслаждения на супервизиях и конференциях), то трехчасовое видео на ютубе — примерно три сессии в классическом психоанализе — может служить точным гарантом однозначности, хорошим «клиническим уроком». Но! Только в случае, когда психотиком необходимо «заклеймить» субъекта, греза о котором рисует его в качестве политического оппонента, носителя неугодной позиции.

Простейшая неориентируемая поверхность, лента Мебиуса, совершает поворот. Тем не менее, эта поверхность имеет одну сторону и один край, хотя интуитивный способ воспринимать вещи и настаивает на обратном. Иными словами, без разреза, совершенного определенным способом, ничего нового из этой ленты извлечь не удастся. Таким образом, приверженец «карательной психиатрии» и лаканист, рьяно настаивающий на радикальном разрыве с психиатрическим дискурсом (вероятно, это усердие нацелено как раз на камуфлирование, иначе чему еще подобная горячность призвана послужить?) вполне закономерно держат речь из одного и того же места, они находятся на одной стороне, поскольку иной данная фигура и не предполагает.

Подчеркивая, что психоз — это всего лишь одна из трех возможных конфигураций субъекта, а никак не дефект, фрейдист Лакан говорит об одной из своих пациенток: «Она дебильна, если дебильность состоит в том, чтобы не вписываться в дискурс», лаканист Жижек противопоставляет пасторальную невинность невротика из «Простой истории» Линча монстроузности мистера Рипли, лаканист М. Страхов видит в дизайнере Лебедеве психотика (чуждого, невписанного, ироничного), а в журналисте Дуде невротика (своего, расщепленного). При этом ироничность первого читается строго клинически, в то время как попытка вызвать расщепление в Другом со стороны Дудя записывается в счет эмпатии последнего, хотя беспристрастно следуя данной логике «вольного диагностирования» его также можно было бы «уличить», к примеру, в перверсии, поскольку попытка вызвать и указать на расщепление в Другом, чтобы отвести взгляд от собственного, заповедана именно перверту. Таким образом мог бы высказаться лаканист с воображаемой идентификацией, несколько отличной от воображаемой идентификации Страхова. Бог видит у них разгорелся бы жаркий спор!

Так, короткие мысли вслух после просмотра последнего Дудя с Лебедевым. Новый клинический урок.

Вы слушаете три часа вроде диалога, когда встреча как бы так и не состоялась. Встреча не состоялась по двум причинам (причем они взаимодополняющие, одна связана с другой). Первая - читаем текст (не знаю, не помню, переводили ли на русский) J-A Miller " Clinique ironique ". Там приводится пример шизофреника, имеющего определенные сложности в том, чтобы быть вписанным в дискурс, то есть социальные связи. Эта его сложность связана с тем, что язык для него функционирует как вещь, то есть он что-то конкретное, в то время как для.... скажем большинства, не хочу излишне вводить клинические категории, скажем так для "нешизофреников", язык - это всегда кажимость, то есть он всегда неточен, требует уточнений, его вечно не хватает и т.д. Отсюда, язык для шизофреника становится чем-то преследующим его, и он может прибегнуть к иронии как к инструменту, противостоящему этому преследованию. Миллер объясняет в тексте в чем разница между иронией и юмором. В качестве резюме: эта особая ирония шизофреника представляет собой атаку на Другого, в пределе - его диструкцию. Т.о. он для собеседника либо говорит буквально вот то, что он собственно и говорит, не больше ни меньше, либо - вся та кажимость, с которой связано функционирование языка (мораль, оценка, двузначности, ответственность и т.д.) - отменяются, не существуют.
Вторая причина - вспомним такое фрейдовские понятие как Spaltung (расщепление). Субъект всегда расщеплён, или даже так: он и расщепление - это считай одно и то же. Это не философская телега, а вполне конкретный клинический факт: каждый раз, когда вы открываете рот и произносите слова перед другим - вы подвергаетесь расщеплению посредством тех означающих, которые должны вас перед этим другим репрезентировать. Посему вы, именно как субъект, далеко не всегда в своей речи присутствуете (почему собственно субъект - это не что-то само собой разумеющееся, безусловное). Например: когда вы что-то сказали, и собеседник спрашивает, а сказав это, не имели ли вы в виду ещё и это? Может вызвать, например, смущение или стыд. Эта реакция может возникнуть даже если версия собеседника абсолютно неверна. Связана это лишь с тем фактом, что собеседник указывает своим вопросом на ту простую вещь, что вы расщеплены, и сказав одно, вы одновременно говорите и что-то другое, и даже если вы не имели в виду то, что угадывает собеседник, тем не менее вы наверняка что-то ещё имели в виду. Получается он по-любому вас поймал, даже не угадав. Ваш стыд или смущение - лишь чистое субъективное проявление этого факта (формализуя, это можно записать так: субъект находится между двумя означающими).
Вот почему, пытаясь расщепить другого, и постоянно натыкаясь на отсутствие этого расщепления и иронию, ставящую под вопрос статус высказывания - он, Дудь, большой невротик, который вынужден барахтаться со своим собственным расщеплением, расщепляется сам. Ведь его собеседник совсем иначе устроен, и к нему невозможно подходить как к подобному себе, как мы обычно делаем при любой беседе.
Прекрасный урок клиницистам, ищущим в собеседнике своей эмпатией подобие себе.

Дмитрий Хаустов помог довести до ума последний текст — если вы его не читали, то стоит ознакомиться именно с этой версией.

Объектное отношение и отношение интерсубъективное (XVII)

"Здесь прекрасно описана вся феноменология стыда, застенчивости, престижа, особого страха, порождаемого взглядом"
- в очередной раз проговаривается о себе семинарист, ссылаясь на работу Сартра.
Мы же только продолжаем следовать за говорящим и говорить сами.

В этот раз рассмотрим одну из наиболее показательных глав для контекста нашумевших толков о лакановском сообществе.
Работая с текстом, также обсудим как соотносится Primary love с мягкими формам садизма и дадим четкое разграничение объктным/интерсубъективным отношениям.

Без лишней патетики напоминаем о преимуществах ретроспективного чтения и освоения лакана задним числом. Призываем не смущаться ни XVII главы I семинара, ни I главы XVII семинара.
Читать Лакана - по сути то же, что надкусывать багет - какая разница с какого конца?

16:00 мск
18:00 екб
4 апреля, четверг
Дискорд, по предварительной регистрации

В рамках свежеобразовавшегося сотрудничества с онлайн-площадкой внеакадемического самообразования и интеллектуального досуга НЕСОН, наши встречи перебираются из уютного канала в дискорд-сервер проекта. Для присоединения к комнате, где будут происходить встречи необходимо зайти на сервер (https://discord.gg/f6fFpXSAdR) и написать в чате "запись-тут" куда вы хотите попасть.*

Discord

Join the Тёмная комната Discord Server!

Online площадка внеакадемического самообразования и интеллектуального досуга. | 1765 members

??? Славой Жижек:

Каково отношение в психоанализе к переходу от традиционной власти мудрости, передаваемой из поколения в поколение, к правлению специализированного, экспертного знания - то есть к господству современного отраженного/ рефлексивного отношения, которому чужда опора на традиции? Психоанализ не является ни новой версией возвращения к традициям в противоположность избытку современной рефлексивности («нам нужно стать открытыми для спонтанного проявления нашего истинного Я, к его архаичным, первобытным силам», - именно Юнг положил начало этой антимодернистской инверсии в психоанализе), ни еще одним вариантом специализированного знания, которое дает нам возможность понять, и тем самым одержать верх над нашими даже самыми глубокими бессознательными процессами. Психоанализ - это, скорее своего рода модернистская метатеория тупика современности: почему, даже освободившись от ограничений власти традиций, субъект все же не обрел «свободу»? почему отступление от традиционных «репрессивных» Запретов не только не облегчает наше чувство вины, но, наоборот, усиливает его? Более того, сегодня противопоставление традиции специализированному знанию становится все более и более рефлексивно опосредованным: сам процесс «возвращения традиционной Мудрости» начинают изучать все большее количество экспертов (по трансцендентальной медитации, по открытию своего истинного Я...).