Региональные различия в национальной идентичности беларусов

Есть мнение, что жители запада и востока страны сильно отличаются друг от друга. Это объясняют, например, близостью западных областей к ЕС, а восточных к России, а также принадлежностью этих территорий разным государствам в межвоенный период.

Действительно, данные показывают, что на западе в сравнении с востоком несколько больше Сознательных*. То есть тех, кто чаще интересуются национальной культурой, беларуским языком, досоветским периодом истории и меньше ориентируются на Россию.

Однако к этому выводу важно добавить две оговорки:

1) Региональные различия не сводятся к разнице между западом и востоком страны: оба региона заметно отличаются от Минска. Причем в Минске не только больше Сознательных, чем на востоке и на западе, но и меньше Советских, чем в обоих этих регионах.

2) Различия между регионами хотя и значимы статистически, то есть не объясняются случайной погрешностью, но количественно относительно небольшие. Во всех регионах Сознательные - это меньшинство, а советские - это треть или чуть более. Для сравнения куда сильнее отличаются аудитории различных медиа: среди читающих беларуские продемократические источники 36% Сознательных, а среди аудитории гостелевидения их всего 5%. То есть в региональном отношении национальная идентичность беларусов и беларусок достаточно гомогенная.

• Чуть подробнее о значении сегментов см. в одном из предыдущих постов.

Данные: Беларусская национальная идентичность в 2023 году

Почему беларусы и беларуски вышли на улицы 16 августа 2020?

Самое краткое резюме социальных предпосылок:

1а. К 2020 процессы перехода к постиндустриальному обществу в Беларуси достигли значительных масштабов: большинство населения уже были заняты в сфере услуг, возникли целые секторы инновационной экономики, где ИТ это только один яркий пример.

1б. Благодаря характеру своего труда и локализации в частном секторе, который вырос с 43% в 2000 году до 61% в 2020 году, новые постиндустриальные социальные группы и классы оказались более инновационными, автономными, творческими и способными к самоорганизации.

1. Из-за экономической стагнации в 2010-х, сменившей быстрый рост уровня жизни в 2000-х, многие люди перестали соглашаться с форматом "благополучие и стабильность в обмен на аполитичность и подчинение".

2. Государство потеряло контроль над средствами символического насилия, поскольку не смогло кооптировать источники информации в интернете.

3. К 2020 в обществе произошел заметный сдвиг в ценностях:

а) Снизился уровень патернализма: доля рассчитывающих на государство в обеспечении благополучия снизилась с 53% в 1996 до 21% в 2018.

б) Возросла приверженность постиндустриальным ценностям, например, больше людей выражали запрос на участие в общественной жизни. Индекс постматериализма по Инглхарту вырос с 1.7 в 2000 до 1.9 в 2018.

К глубоким социальным предпосылкам добавились важные ситуативные обстоятельства.

В начале 2020, борясь с пандемией коронавируса, общество получило опыт самоорганизации. Были использованы как возможности новых средств коммуникации, так и структуры гражданского общества, развившиеся в период либерализации и многовекторности политики Лукашенко. Государство тогда воспринималось как несправедливо бездействующий субъект.

Затем в августе 2020 угрозу витальным потребностям, то есть жизни и здоровью, общество почувствовало уже не со стороны вируса, а со стороны государства. То есть во время массовых пыток и избиений в первые дни после выборов. Власть теперь воспринималась не свидетелем, а источником угрозы, поэтому общественные структуры солидарности и заботы начали служить для борьбы против власти.

То есть ситуативным фактором, подстегнувшим начало революции стало именно насилие государства: в сентябре 2020 года 78% беларусов поддерживали требование расследовать факты насилия и только 53% поддерживали требование отставки Лукашенко.

Искажение истории и национальная идентичность

Люди с сильной национальной идентичностью склонны преувеличивать достижения своей страны в прошлом. Наоборот, те, кто недооценивают достижения прошлого или имеют правдивое представление об истории, реже разделяют националистические представления. Причем речь идет не о разных оценках событий, а о знании самих исторических фактов.

К таким выводам пришел исследователь Хайфенг Хуанг, проанализировав результаты опроса по репрезентативной национальной выборке в Китае.

Респондентам предложили оценить правдивость нескольких высказываний об исторических достижениях их страны. Например, что согласно письменным источникам история Китая насчитывает минимум 5 000 лет. Или что Великая китайская стена древнее египетских пирамид. Были как правдивые, так и неправдивые высказывания. На основе ответов рассчитывался индикатор, отражающий степень переоценки/недооценки исторических достижений респондентами.

Ряд высказываний, с которым респонденты соглашались или не соглашались, замерял силу приверженности национальной идентичности. Например, "Я горжусь быть китайцем", "Я бы выбрал быть китайцем, даже если была бы возможность выбрать гражданство любой страны", "В целом Китай лучше, чем другие страны". Высказывания были сконструированы таким образом, что замеряли скорее приверженность господствующему в государстве варианту национальной идентичности. В случае Беларуси аналогом таких представлений была бы приверженность скорее российско-советскому, чем национально-романтическому проекту беларуской нации.

Статистический анализ результатов опроса показал прямую связь между представлениями об истории и силой национальной идентичности: чем больше люди переоценивают исторические достижения, искажая тем самым реальные события прошлого, тем сильнее их приверженность к нации.

Эта связь проливает дополнительный свет на механизм пропаганды: распространяя представления о мифических исторических достижениях она усиливает приверженность людей к государственной идеологии, важной составляющей которой является национализм. Таким приемом пользуется и беларуский режим, однако опирается скорее на исторические достижения России, приписывая им связь с беларусами. Например, Лукашенко говорил о причастности беларусов к победе России над армией Наполеона, заявляя, что "наши предки" сражались за общее с русскими отечество.