Снова выбежал в коридор к полицейским, посмотрел на них и сказал, заранее зная, что они ничего не поймут, а потому и без особой надежды:

– А вы, может, пришли как раз потому, что где-то НАШЛИ мой паспорт?!!

Но часть их уже распределилась по коридору седьмого этажа и они стучали в другие двери. Не могли же ВСЕ тут потерять свои паспорта? И не могли же полицейские найти ВСЕ паспорта ВСЕХ потерявших паспорта на седьмом этаже этого жилого комплекса в эту чёрную вьетнамскую ночь?? Я, конечно, верю в коммунизм, синхронистичность и в добрую природу человека, но не настолько…

Я снова убежал в апартаменты, включил свет и стал лихорадочно разбирать свои вещи, перерывать рюкзак, дышать громко и часто, чувствовать кровь, бьющую в венах, представлять во всех красках, как на следующий день после Рождества стучусь в двери сначала американского, а потом и белорусского посольства в Хошимине, как пытаюсь всё объяснить и как в посольствах у меня требуют ПАСПОРТ для того, чтобы записать меня на приём, и так далее…

Время шло, и в какой-то момент полицейские стали уже, хоть и понемногу, приоткрывать мою дверь пошире, подозревая, что напали на след злостного преступника, маньяка, нарушителя и мошенника, раз я уже пятнадцать минут не могу показать им свои документы. Наконец моя рука, хаотично погружённая в вещмешок с одеждой, наткнулась на что-то прямоугольное и твёрдое. Паспорт, документы и деньги стоически и слегка надменно лежали в центре комка из одежды. Я вспомнил, что перед выходом в город решил на всякий пожарный так их припрятать от ненужных глаз вьетнамской прислуги.

Я появился в дверях весь радостный, потный и по-прежнему голый.

– Вооооот, – выдохнул я, протягивая им паспорт и задыхаясь от радости.

Главный с серьёзным видом переписал данные на листочек и дал мне ручку. Молодой объяснил:

– Подпишите.

– Что подписать? – не понял я.

– Бумагу подпишите.

– Ну щас, – усмехнулся я. Я только что нашёл почти что потерянный паспорт, а с ним и обрёл, можно сказать, вторую жизнь, а они тут же хотят загнать меня в новую ловушку? – С какой стати? И что это за бумага вообще? Я что, по-вашему, идиот или владею вьетнамским?

На всякий случай я тут же забрал у старшего свой паспорт.

– Здесь написано, что мы проверили вашу регистрацию по месту жительства в этом комплексе и нарушений никаких не выявили.

– Отлично. А если я не подпишу, то нарушение это вдруг внезапно появится?

Гестаповец широко открыл глаза:

– Нет.

– Ну и отлично. Я ничего подписывать не буду.

– Вы не понимаете! – запротестовал он, срываясь на фальцет. – Нужно бумагу подписать. Это же ДОКУМЕНТ!

Я сфотографировал их этот документ. В онлайн-переводчике высветилось: «Такой-то гражданин НЕ зарегистрирован по месту жительства. Во избежание нарушений он ДОЛЖЕН БЫЛ зарегистрироваться по месту жительства».

– Переводчик говорит обратное, – сказал я невозмутимо и посмотрел сначала на старшего, а потом на младшего. Оба засуетились и стали тыкать мне в какое-то слово в бумажке, мол, нет-нет, здесь написано как раз, что я зарегистрирован и что всё хорошо, что мне не о чем беспокоиться.

Волевым жестом руки я остановил их и спросил повторно:

– Нарушений не выявлено?

– Не выявлено, – с готовностью закивали оба.

– Отлично, – повторил я. – Засим доброй вам ночи и успешных дальнейших проверок. Я ничего подписывать не буду. Хотите подпись – несите удостоверенный перевод на английском. Чао.

Старший с уважением окинул меня взглядом и прошептал что-то молодому на ухо. Тот перевёл:

– Что ж, мы понимаем. Спокойной ночи.

С пошатнувшейся верой в коммунизм и синхронистичность я плюхнулся обратно в кровать, потянулся и зарылся в подушку. На лице моём играла улыбка. Всё-таки паспорт при мне… А ещё, подумал я, впереди – долгий и сладкий сон… Как только я закрыл глаза, в дверь снова постучали.

– ЧТО?! – завопил я.

– Простите, сэр, – услышал я извиняющийся голос молодого. – Мы забыли свою ручку.

Я проснулся от того, что настойчиво колотили в дверь. Центр Хошимина, я в жилом комплексе, апартаменты на седьмом этаже, никого здесь не знаю – кому, к мраморной бабушке, я понадобился среди этой чёрной вьетнамской ночи? Я медленно открыл глаза. Всё ещё были слышны приглушённые мужские голоса в коридоре, но стук прекратился. Час семнадцать ночи.

Наверное, местные алкаши, подумал я. Всё-таки рождественская ночь – накидались, грешники, и ошиблись дверью. С кем не бывает. Я лично знаю людей, которые под действием алкоголя, словно совершая ритуал, выносили двери в чужие квартиры. В моём случае ещё, можно сказать, довольно учтиво постучались.

Я закрыл глаза, сладко причмокнул и перевернулся на другой бок, как вдруг по апартаментам пронеслось оглушительное «бам-бам-бам!» В голове я услышал: «П…расы». Моя первая ночь во Вьетнаме, хотел выспаться после перелёта, а тут этот стук… Ну не п…расы ли?

Наше молчаливое противостояние – меня, пытающегося игнорировать происходящее, и барабанной дроби в дверь – продолжалось ещё некоторое время, пока я не выдержал, не выпрыгнул из кровати и не распахнул входную дверь в чём мать родила.

– Что, бля, надо?! – заорал я в пространство.

Передо мной стояло, покосившись, восемь мужчин разного возраста в униформах. Они удивлённо и с осуждением смотрели на меня. Я поскорее прикрылся дверью.

– В смысле, вы кто такие? – переспросил я чуть более сдержанно, добавив с отсылкой: – Я вас не звал.

Тот, который стоял ближе всего, пояснил, что они полицейские, и начал кривым пальцем тыкать в бумажку, что-то лепеча на своём. Потом, видя моё совершеннейшее непонимание, он замолчал, и вдруг его лицо просияло, дух его выплыл из мрака вьетнамской необъяснимой системы и он выдохнул интернациональное слово:

– Паспорт! – взмолился он. – Паспорт, паспорт!

– Зачем вам мой паспорт, чёрт подери! Вы время вообще видели?? – с полицией первое правило – дать им понять, что ты их не боишься, при этом оставаясь в пределах допустимого тона. Там есть тонкая черта: между солидным бесстрашием, наплевательством и откровенным презрением к властьимущим, – которую лучше не переходить, если не хочешь проблем.

Но время дня или ночи их, похоже, волновало меньше всего.

– Паспорт! – продолжал гнуть свою линию старший, размахивая перед моим носом бумажкой.

К нему присоединился молодой полицейский, у которого словарный запас на английском был чуть больше двух слов:

– Проверка!

– Какая, блять, проверка?! Проверка чего? Сплю ли я? Ну так я спал, как положено по закону, пока вы не припёрлись! Вы время видели? – повторил я.

Молодой гестаповец вскипел:

– Мы проверяем по ЗАКОНУ! По закону мы должны проверять НОЧЬЮ, ясно? Ночью, то есть сейчас!

Затем он опустил глаза, словно стыдясь своей несдержанности, и отступил на шаг назад, давая шанс показать свой авторитет старшим, но старшие только туповато кучковались вокруг главного, который не унимался со своим паспортом.

– Чёрт с вами, – пробурчал я и пошёл в номер за паспортом.

А в номере… паспорта не оказалось.

Я застыл на месте как вкопанный и ещё раз медленно осмотрел погружённые в полумрак апартаменты. Без паники. Никакой истерики, друг мой. Всё под контролем. Соберись. Эти гестаповцы на это и рассчитывают: застигнуть тебя врасплох. И есть только один антидот: врасплох не застигаться.

Но холодный пот меня всё равно прошиб. Где мой паспорт? Ещё днём он лежал в поясной сумочке, вместе с приличной суммой денег и моими американскими документами. Неужели возможно такое совпадение, что я потерял свой паспорт и эти черти пришли за ним ко мне в ту же ночь? Где мой ПАСПОРТ??

Мысли в голове смешались, иглы экзистенциально-бюрократической боли пронзили всё моё существо. Я вспомнил, что до этого два часа бродил по городу, ностальгируя по тем временам, когда восемь лет назад в последний раз был в Хошимине. Я вспомнил, что, когда вернулся в апартаменты, бананки у меня на поясе уже не было. «Срезали, суки!» – подумал я в ужасе.

Я стал голый метаться по номеру, как загнанный зверь.

Звонил сегодня в свою калифорнийскую страховку. Нужно было продлить полис на следующий год.

— Вы рождены мужчиной? — спрашивает страховщик.

Я замешкался. Мужчиной ли я рождён? Никогда не задумывался. Ну вроде мужчиной.

— Мужчиной, — подтвердил я.

— А сейчас идентифицируете себя по-прежнему как мужчина?

Опять секунда размышлений. Что за вопросы? Хотя в самом деле, кем же я себя нынче идентифицирую? Ведь могу же в эту пору либерализма идентифицировать себя и стулом, и шпанской мушкой и левой ягодичной мышцой, например, и при этом все будут серьёзно и понимающе кивать головой.

— Ну так, — говорю, — по-прежнему мужчиной.

Тут на некоторое время замялся уже страховщик.

— Вы знаете, — произнёс он неуверенно, — я всё понимаю, но следующий вопрос я обязан задать. По закону.

Ну, по закону, думаю, так по закону.

— Итак, вы сейчас беременны?

Я чуть не поперхнулся, хоть и нечем было попёрхиваться.

— Чего? — прохрипел я.

Мужчина повторил вопрос:

— Вы беременны?

— Вы не поверите… Нет, не беременен!!

— Хорошо, — страховщик с облегчением выдохнул. — А день рождения?..

— Что день рождения?? — я уже нервно предвкушал следующий вопрос.

— День рождения у вас по-прежнему тот же?

От же сука, пронеслось в голове, издевается!

— Я не хочу, конечно, вас разочаровывать, но с момента моего прошлого страхового полиса день, в который я появился на этот свет, как и год, и месяц, остались такими же! Или же у полисов есть магическое свойство заставлять тебя задним числом родиться в другую дату?!

Если вам нужен театр абсурда и немного истерического смеха — звоните, господа, в Калифорнию.

Но есть и хорошие новости. Не унывайте. Всегда есть шанс ОПОМНИТЬСЯ — но он есть только СЕЙЧАС, в этот самый момент, когда вы читаете эти строчки. Опомниться и сказать себе, что мечты — это не глупость, а ваша прямая обязанность за то, что вы оказались на этой планете. Отбросить всю ерунду в сторону и сказать: я готов идти вперёд ради того, что для меня действительно важно, и ничто — никто — на этом пути меня не остановит! Решить — здесь и сейчас — во что бы то ни стало добиться своего. Только так вы сможете обуздать иллюзорное время. И только так ваша жизнь станет примером для подражания для других — тех, кто продолжит комфортно сидеть на диване.

Бросить всё — это не метафора. Это рецепт. У счастья только один ингредиент — СМЕЛОСТЬ.

Не думайте о толпах поклонников, наплюйте на внешнее определение успеха, не слушайте критиков и знакомых и коллег, пытающихся вас «вразумить» и объяснить, что то, что вы затеяли, — рискованно, безумно и глупо. Начните свой путь вперёд сейчас — не в понедельник и не с первого января. Не стремитесь к цели, просто неуклонно начинайте к ней идти. Пусть вам будет страшно, пусть будет трепетно от затеянного, но не зацикливайтесь на этом — кайфуйте уже в пути, начиная с этого момента. Вселенная может вам обещать только одно — что она прислушивается к вашим желаниям. И если вдруг вы смирились, то вы получите целое ведро этого смрадного смирения. А если же вы встали, отряхнулись и пошли к мечте — вселенная даст вам и это.

Нет правых, нет виноватых, нет времени. Есть только один непреложный закон, по которому работает мир, — каждый получает то, на что соглашается. Если это диван, офис и смирение — то будет так. Если это авантюры, яркость и величие — то будет так. Если это посредственность, пассивность и агрессия — будет так. Если это решимость, отважность и мечты — то будет и так!

Только в твоих силах встать и пойти. Никто не встанет вместо тебя и вместо тебя никуда не отправится. Никто не откроет внезапно твои таланты. Стучись — и тебе откроют. Спрашивай — и ответят. Благодари — и получишь благодарность. Люби — и получишь любовь. Отдавай — и дадут тебе. Будь собой, не смотри ни на кого, никому не завидуй — и вокруг тебя появятся такие же. Дыши полной грудью — и для тебя образуется воздух. Иди — и под ногами почувствуешь дорогу.

Когда ты поймёшь, что твоя мечта реальна, в тот самый момент она и станет РЕАЛЬНОСТЬЮ. Будут падения, сомнения, синяки и кровь — и будет ловкость, сияние, чистота и великолепие. Будут враги, зложелатели и завистники — но будут и преданные, и закадычные друзья, и те, кто поддержит и поможет. Дорога будет с обрывами, ухабистая и кривая — но именно в ней и заключается радость от достижения мечты и от того, что ты построил дом жизни по своему архитектурному плану, а не по совету безымянного соседа, которого интересует только одно — чтобы дом твой был меньше того, в котором живёт он сам.

С другой стороны, можешь прочесть это как очередную некую диковинку, забыть и — остаться на месте. Прокисать, ждать завтра, обвинять других, жалеть себя, неоткрытого гения, и пить горячее молоко с печеньками. Видеть в глазах тех, кто тебя окружает, грусть и ежедневную тоску, тяготу от осознания того, что до смерти придётся прожить ещё много-много таких же, одинаковых и однотипных, нелепых, серых и бессмысленных дней, и понимать, что в их глазах отражается твой собственный взгляд.

А можешь перескочить через эту ограду и побежать по полю — куда угодно, всё тебе дано и открыто, и нет никакого злобного пастуха, который якобы бросится за тобой вдогонку.

Есть только свобода твоего решения, которое принять ты можешь только СЕЙЧАС. Не в понедельник и не первого января.

Что если это в принципе невозможно — добиться успеха в будущем? Что если успех — это всегда и без исключения успех здесь и сейчас? Можешь ли ты прийти в состояние благоговения — перед тем, какой необыкновенный этот мир, насколько он полон волшебства и как он слушается тебя и каждой твоей мысли? Можешь ли ты испытать радость прямо сейчас, хотя бы просто от того, что ты есть — в этой вселенной на триллионы галактик, где только пустота, и холод, и неизвестность? В конце концов, можешь ли ты сказать, что готов измениться — сейчас, а не в понедельник или с первого января?

Ты никому не нужен кроме самого себя. Какая страшная истина! Но именно она даст тебе свободу выбирать то, как ты хочешь жить, и могущество изменять своё бытие по собственному велению. До тебя никому нет дела — только в твоих интересах заботиться о себе и делать себя лучше, чем ты был вчера.

Но есть новости и похуже: никто никогда не откроет твой гений. Никто не постучится в дверь с подарком. И никогда не наступит тот день, когда твоё лицо озарит широкая улыбка. Никогда — если ты продолжишь плескаться в этом удобном чане из жалости к себе, вины и сладкого самообмана. Никогда — если будешь винить всех вокруг. Никогда — если просто будешь ждать завтра.

Помнишь, какие у тебя были мечты? Сейчас ты, наверное, считаешь их глупостью. Но нет ничего важнее, чем твои мечты. Только они могут придать смысл тому, что ты здесь родился. Только с ними жизнь перестаёт быть бессмысленной чередой походов на работу, в магазин и в банк за положенной зарплатой. Ты мечтал быть рок-звездой, известным художником, балериной, спортсменом с мировыми рекордами за поясом, ты хотел кайфовать от того, что происходит вокруг, путешествовать, ни от кого не зависеть, быть мастером своего дела, обучать других и быть чемпионом. Но произошло кое-что СТРАШНОЕ. Тебя научили СМИРЕНИЮ. Тебе сказали, что так не бывает и что тебе положена пригоревшая яичница, а не королевский ужин из икры и филе-миньона, а если и бывает, то только у ДРУГИХ, за которыми нужно просто пассивно наблюдать и которым полагается завидовать. И ты поверил. Ты опустил голову и пошёл в офис, как на убой. Когда-то раньше ты бы стал презирать себя за подобное безволие и за это решение — пойти вслед за толпой, собравшейся у скоростного лифта в здании офисного небоскрёба. Но теперь тебе это кажется естественным и ЛОГИЧНЫМ. Все так делают! Ведь так люди и живут!

Следующая новость: НЕ ВСЕ так делают. И это НЕ ЖИЗНЬ. Те, кто не купился на миф или вовремя опомнился, пошли своим путём — полным рисков, неопределённости и дискомфорта, но всё это окупалось глубоким осознанием того, ради чего это делается — ради МЕЧТЫ. Ни одна мечта не бывает глупой. Глупым может быть только отказ от неё. Даже так: нет ничего глупее того, чтобы смириться, отказавшись от того, о чём мечтаешь.

У тебя не будет шанса всё исправить. Может, реинкарнация и существует, но, насколько мне известно, гарантировать её пока никто не может. А из этого следует вывод: гарантирована нам только эта одна, единственная жизнь. И вам не страшно потратить её на посредственность? На оплату счетов, на паршивую еду из ресторанов, на сплетни, на новости, на обсуждение политики, на бессмысленный трёп за бутылкой пива, на страх пойти за мечтой и САМОРЕАЛИЗОВАТЬСЯ? Достичь высот в своём СОБСТВЕННОМ небе?

Вам уже это говорили, и не раз: это НЕ РЕПЕТИЦИЯ. Мы уже давно все с вами на сцене, и у каждого из нас — ГЛАВНАЯ РОЛЬ. Но кто-то со временем скромно перемещается на задний план, кто-то и вовсе срастается с декорациями, превращается в мебель и замёрзших в вечности статистов, а самые смелые — остаются впереди и с каждым днём становятся лучше и ещё смелее.

Ты думаешь, у тебя есть время. У тебя его нет. Всё, что у тебя есть, — только мимолётная иллюзия, которую ты никогда не замечал. Сколько лет ты прожил в ожидании? Казалось, что жизнь скоро начнётся — настоящая жизнь, та, для которой ты был рождён. Не это жалкое существование, которое ты влачишь сегодня, а НАСТОЯЩАЯ ЖИЗНЬ, полная приключений, чудес и улыбок. Ты смотрел на других, которые жили иначе — по телевизору, в книгах, в соцсетях, — и ты завидовал им, надеясь, что однажды и твоя жизнь станет похожей.

Все эти годы — сколько тебе сейчас кстати? — ты занимался только одним: самообманом. Ты ждал будущего, а оно никогда не наступало. Будущее всегда оказывалось хитрей — оно приходило к тебе в маске настоящего. Хотя если уж мы говорим об этом, то всё ещё интереснее: это настоящее всегда надевало на себя маску будущего. И почти никогда оно не было похоже на то, каким ты себе его представлял.

И ты был уверен, что обманывали ТЕБЯ. А как иначе? Все эти герои с телеэкранов, удачливые выскочки в интернете — всем им повезло, никому из них тебя не понять, не понять твоего положения. Ты родился не в том городе, у тебя не те друзья, школа деформировала твою личность, политики не дают тебе стать успешным. По сути, ты был обречён с самого начала и с самого начала это было понятно — но было понятно только тебе.

Всё, на что ты уповал и на что надеялся, — это было ВРЕМЯ. Только время было способно тебя понять, залечить и принежить. Только время обладало сверхспособностью тебя обогатить и сделать успешным. Только время могло подарить тебе НАСТОЯЩУЮ жизнь.

И посмотри, где ты сегодня.

Чем ты занимаешься? Ты любишь своё дело, свою работу, куда ходишь каждый день? Тебе хочется с утра вскакивать с постели или ты уже ненавидишь весь мир, только успеют открыться твои глаза? У тебя есть настоящие друзья? Ты любишь своих родителей? Ты самореализовался? Ты делаешь этот мир лучше или только забираешь и накапливаешь, чтобы на твоих поминках все думали, как бы побыстрее избавиться от твоего хлама? Каждый твой день наполнен радостью или тебе хочется побыстрее его прожить, чтобы наступил желанный вечер — когда можно спрятаться в полумрачном коконе своего бытия, перед экраном с изображением тех жизней, которые ты так никогда и не отведал?

Возможно, много лет ты был уверен, что у тебя есть дар, что ты творческий человек и что вот-вот кто-то откроет в тебе твои таланты. Он, этот кто-то, неким чудесным образом узнает о тебе, и вот уже тогда ты и вправду заживёшь. У тебя будут и деньги, и слава, и признание — ты станешь, как эти успешные человечки, о которых ты смотришь передачи и о которых тебе рассказывают твои друзья, если они у тебя, конечно же, есть. Ведь мир тебе ДОЛЖЕН, не так ли? Тебе — талантливому, богопоцелованному.

Но если бы всё было так, ты бы не читал сегодня это. Тебя бы уже давно неведомые силы сделали счастливым и ты бы пожинал лавры собственного гения. Смею допустить, что, если ты здесь, чуда НЕ ПРОИЗОШЛО.

А что если допустить, что всё, что ты твердил себе, талдычил навзрыд все эти годы, — чушь, бред и обман высшей пробы? Что НИКТО не виноват в твоём положении? Что времени у тебя НЕ БЫЛО и НЕТ? Что завтра НЕ СУЩЕСТВУЕТ? Что твоё желанное будущее — в тех действиях, которые ты предпринимаешь СЕГОДНЯ?

Что если ты сам себя аккуратно, за ручку привёл в этот день, который ты так ненавидишь? Что если весь мир, все твои кумиры — это твоих рук дело и никто другой к этому не причастен?

Давай на этом не останавливаться. Пойдём дальше! Что если твоя ошибка существования заключалась в допущении, что сравнивать себя с другими — это правильно? Что если ты сравнивал себя с ними, забывая сделать самое главное — сравнить себя с тем, кем ты был раньше?

Хозяин дома в Орегоне, где я остановился на ближайший месяц, рассказал, как устанавливал интернет. У меня челюсть отвисла. Сейчас поймёте почему.

Дом находится в орегонской глуши. Вокруг только лес, небо и земля под ногами. И ещё олени задумчиво по утрам ходят, а днём, говорят, можно увидеть без дела бродящего по кустам медведя.

Соответственно, мобильной связи — ноль. А хозяин работает в модной сфере «лайф коучинга», и ему всегда надо быть на связи, чтобы давать консультации. Никакие интернет-провайдеры сюда кабель вести не захотели, и Сома (так зовут хозяина) решил установить спутниковый Старлинк.

Дадим слово хозяину:

— Проблема была только в том, что, как видишь, — он окинул владения широким махом руки, — тут сплошной лес, а неба — кот наплакал. Для Старлинка нужно много неба. Поэтому выход один — установить спутниковую тарелку на верхушку дерева.

Я посмотрел на дерево, на которое показывал Сома. С виду — сосна, высота — метров пятнадцать.

— И что? — спрашиваю, — установили?

Сома покривился:

— Установили-то установили…

Я помог ему, продолжая:

— Но…

— Но… честно говоря, мне даже стыдно это говорить. Мы нашли компанию по установке тарелок на деревья. Короче, мы им заплатили…

Я весь напрягься. Пятьсот долларов? Тысяча?? Чтобы слазить на дерево и установить там тарелку?

— Пять тысяч долларов… — с раскаянием выдохнул Сома и тут же потускнел.

Я переспросил, не послышалось ли мне. Сома гробовым молчанием лишь подтвердил мой ужас. Пять тысяч долларов.

— А сколько в итоге у них это заняло — установить тарелку-то?

Надежда где-то во мне всё ещё теплилась, что человечество не сошло с ума окончательно, что всему есть предельно рациональное, разумное объяснение. Может, они неделю на этт дерево карабкались, кто его знает…

Сома поднял глаза к маленькому клочку неба над головой, потом перевёл презрительный взгляд на сосну и ответил:

— Минут, эдак, сорок пять.

Считать чужие деньги, говорят, нехорошо. Да я и не считал. Я просто присвистнул и подумал, что в лайф коучи Сома немного поторопился. А вот что касается этих ребят из установочной компании — то им бы лайфкоучить людей в самую пору.

На днях ехал по Убуду без шлема, издалека увидел полицейских, но писательское любопытство и интерес к новому опыту сделали своё, и я решил не надевать шлем и посмотреть на всю «кухню» изнутри.

Разумеется, меня остановили. Попросили пройти в близлежащее здание. Там была небольшая душная и потрепанная комнатка, в которой мне представили «босса» — строгого балийца, сидящего за слегка покошенным столом с вентилятором, направленным на его хмурое лицо.

Балиец попросил права. Я показал ему свои индонезийские, совсем недавно купленные за сто долларов прямо в полицейском участке, на что он мне сразу отметил, что это хорошо, что у меня местные права. Потом достал большой журнал, полистал его и показал на графу с суммой штрафа – двести пятьдесят тысяч рупий, примерно двадцать долларов. В принципе мелочь, но мне рассказывали, как платили только часть штрафа, ссылаясь на то, что было в кармане. Я решил проверить.

В кармане у меня было сорок три тысячи. Я показал балийцу, на что он только строго засмеялся (да, я тоже не знал, что так можно). Потом резко снова стал серьёзным, отодвинул деньги и сказал, что ему нужна полная сумма. Предложил сходить мне в банкомат снять деньги. Я сказал, что у меня только кредитки и нет дебетовой карты.

Босс включил вентилятор на максимум, отёр пот со лба и заявил, что в таком случае мне нужно будет поехать в суд через две недели в ближайший город, до которого около получаса езды, если нет пробок. Было ощущение, что босс блефует, и я решил подыграть.

— Окей. Куда и когда явиться?

Босс недовольно кому-то махнул рукой.

Подошёл подчинённый босса и вывел меня на улицу. Спросил, оглядываясь по сторонам, сколько у меня. Я сказал, что сорок три тысячи. Он разочарованно вздохнул и предложил пойти в магазин «Indomaret» сделать банковский перевод. Я объяснил, что индонезийской карты у меня нет.

Параллельно я, конечно, улыбался и вёл себя непринуждённо, расслабленно и максимально дружелюбно. Подчинённый о чём-то подумал-подумал и отвёл меня обратно к боссу, которому что-то объяснял пару минут, после чего ушёл.

Я снова выложил наличку на стол. Босс её снова презрительно отодвинул и строжайше сказал:

— Так, забирай это, и ты свободен.

— Свободен? — удивился я. — Это как?

— Посиди сейчас здесь минуту и уходи. Понял?

Мы минуту сидели в гробовом молчании, прорезаемом только шумом вентилятора. Наконец, я сказал:

— Я могу идти?

— Больше никогда не нарушай ПДД, — сказал он безразлично. — Ты свободен.

На улице, когда я садился на байк, одновременно надевая шлем, ко мне подошёл азиат, которого тоже, видимо, остановили.

— Сколько ты заплатил?

Я улыбнулся:

— Нисколько. А ты?

— Нисколько? — в голосе его чувствовалась обида на вселенную. — А я двести пятьдесят тысяч…

Чуть позже я останавливаюсь на одном из таких полей и, пытаясь не обращать внимание на душистый аромат навоза и снующих перед глазами насекомых, смотрю, как медленно впивается в землю солнечный диск.