*🌊 «Стою на своей земле и отвечаю за нее». Как петербургская интеллигенция спасает вепсскую деревню*

Здравствуйте, вам пишет редактор «Бумаги» Даня. Сегодняшняя история — про ленинградских ученых, которые обжили опустевшую деревню в вепсском лесу.

Овчинниковы, Числеры, Смирновы и Веселовские — четыре семьи так называемой ленинградской технической интеллигенции, физики. Они подружились во время учебы в физико-математическом лицее № 239 и на физфаке ЛГУ. А в начале 1980-х вместе решили «сбежать» из обыденности и обжить брошенную деревню в глуши вепсского леса. Иван Овчинников прямо из этой глуши работал над созданием международного термоядерного реактора ITER — рассчитывал режимы охлаждения его стенок, лежа на тахте в избе посреди леса.

Саму деревню на картах не найти, и по документам она уже давно не существует. Однако в реальности живет: пять вепсских домиков вдоль реки Оять, при каждом своя баня и огород. Когда Овчинниковы покупали дом, они не знали, что деревня — вепсская. Позже через архив газеты «Олонецкие ведомости» удалось узнать, что на этом месте было скопление вепсских деревень, но даже тогда место, где поселились физики, считалось отдаленным — туда приезжали охотиться на медведей.

С коренными вепсами семьи ученых мало пересекаются, но когда встречаются, то общаются дружественно, рассказала «Бумаге» Наталья Овчинникова: «Понимающие люди [местные] благодарят нас за спасение деревни. У них есть определенное уважение, они видят, как у нас тут всё выкошено и ухожено».

Для Юрия Овчинникова, брата Ивана, деревня стала альтернативой эмиграции. «Сейчас я понимаю, что это место мне было бы жалко терять. Я понимаю, что в любые катаклизмы здесь будет тихо, спокойно», — говорит он. Сейчас по документам он является единственным официальным жителем деревни, этого удалось добиться через суд. Паспортистки вписали советское название Спирково. Местные чаще используют старинное, вепсское — Погост.

Осенью 2022 года мотивация релоцироваться в лес появилась у 33-летнего айтишника Сергея — сына Андрея Веселовского. «Когда я начал здесь постоянно жить, я понял, что здесь есть какая-то настоящесть и самостоятельность. Только я ответственен за то, что в пределах дома происходит и как всё работает. Стою на своей земле и отвечаю за нее», — размышляет Сергей.

Сами старожилы на вопрос, получится ли сохранить деревню надолго, отвечают: «Вряд ли. Нас не будет, кто в наш дом будет ездить?». Но их радует, что удалось как минимум на полвека продлить жизнь этому месту.

Подписывайтесь на рассылку «Вдох. Выдох» и получайте письма о людях, которые делают то, что считают правильным

«Это большая практика любви». Как рассказы о семейной истории помогают прямо сейчас

Привет, это Ника, редакторка видео «Бумаги». Сегодня расскажу, как чужой опыт помогает справляться с тяготами настоящего.

«​​Мы [бываем] потрясены, когда слушаем истории о том, как [наши предки] выживали, как их депортировали <...>. Создается иллюзия, что мы какие-то бесполезные продукты, что нас родили герои, а мы лишь приложение к Wi-Fi… Но я стала ощущать, что именно наше поколение, благодаря комфорту, созданному в том числе нашими предками, имеет возможность, наконец, собрать и осмыслить накопленный родовой опыт», — рассказала изданию «НеМосква» Ксения Белова-Рязанцева, одна из основательниц проекта «Я человек с историей».

С 2021 года проект собирает жителей разных городов от Москвы и Петербурга до Абакана, чтобы люди могли поделиться прошлым своих семей. За три года в рамках проекта прошло несколько десятков онлайн и офлайн встреч, участники услышали и рассказали более 300 трудных, смешных и вдохновляющих историй. «Наверное, самое важное для меня — обеспечение диалога, может быть, неявного, негласного, сквозь время, — говорит Ксения. — Во многом этот проект про то, как люди встречаются друг с другом. Со своими предками, с собой, с другими людьми».

Ключевое правило встреч: один человек — одна история. Главное, чтобы она влияла на рассказчика, вызывала эмоцию, чтобы человек исследовал себя настоящего и факты прошлого. Можно рассказать о том, кто жив, давно ушел, был близок или напротив, холоден в общении.

Одной из таких историй поделилась реабилитолог Андриана из Санкт-Петербурга. Девушка легко адаптируется в любых обстоятельствах и находит друзей, и это качество, она уверена, досталось ей от прабабушки, Ольги Автономовны Микеровой.

Ольга Микерова работала стрелочницей на железной дороге во время Великой Отечественной войны и взяла к себе две семьи, эвакуированных из блокадного Ленинграда, делилась с ними всем и воспринимала как свою семью. Микерова дожила до старости и приходила в гости к правнучке, которая поражалась ее невероятной силе духа.

«Какие-то очистки от морковки, веточки, вот этот свой хлеб… Всё складывали вместе в одну большую кучу на столе и делили поровну, каждому по крошечке. Бабушка дошла до очень сильной дистрофии. Вся усохла, у нее уменьшились внутренние органы. В какой-то момент она уже не могла вставать. Но она выжила, выздоровела, прошла это испытание вместе со всеми, поддерживая эти семьи. И моя мама, которая родилась в той же комнате сразу после войны, лет до 12 была уверена, что все люди в квартире — ее братья и сестры. Прабабушка никогда не говорила, что они чужие, нет», — говорит Андриана.

Истории, рассказанные во время встреч, превратились в сборники. Основательницы проекта выпустили уже две книги с 75 сюжетами из разных городов. Третью книгу, самую крупную, про жизнь на севере, диссидентов и отшельников планируют выпустить осенью 2025 года.

Встречи меняют участников, они вспоминают родных, иногда плачут, но для проекта принципиально не позиционировать себя терапией — хотя такой эффект, несомненно, есть. Один из участников, например, восстанавливает с родителями семейную историю, другая — купила сборники, чтобы подарить сестрам и увидеться с ними лично.

«Для меня <...> весь этот проект — такая большая практика любви. В обычной жизни мы можем ее испытывать, строя отношения с партнерами или помогая кому-то, а здесь — еще и выходим за рамки времени и пространства. Благодаря истории появляется возможность ощутить любовь в отношении тех, кто давно ушел, — делится Ксения. — Более того, это удивительный эффект, когда ты ощущаешь и обратный ток: через твою устную речь, через то, что ты вышла перед залом, полным незнакомых людей, и будешь в очень уязвимом состоянии, твой предок как бы становится живым. Потому что — вот она, вибрация его жизни. И она до сих пор в тебе».

Подписывайтесь на рассылку «Вдох. Выдох» и получайте письма о поддержке и взаимопомощи на почту