чонин оглядывается через плечо на бездыханное тело посреди проезжей части и коротко вздыхает. за свою короткую карьеру он видел подобное бесчисленное количество раз, чтобы отводить взгляд после каждого несчастного случая, но надоедливый свет автомобильных фар бьёт глаза слишком ярко, чтобы сдержаться и не зажмуриться хотя бы на мгновение. взлетевшая вверх рука спасает его зрение от падения.

люди вокруг шумят и суетятся, задевают его плечом, пока проходят мимо, и матерят, когда получают заслуженный ответ, и чонин не может их винить. всё же, чужая смерть всегда была трагедией, если ты не имеешь с этим дела почти каждый день. он отступает немного в сторону, чтобы дать людям доступ к очевидно бездыханному телу, а сам скрывается по другую сторону побитого автомобиля.

чонин оглядывается по сторонам в поисках своего рабочего кейса, жмурясь для лучшего вида, но натыкается лишь на разбросанные запчасти некогда дорогого авто и вихрь разбросанных по проезжей части бумаг. кем не был тот бедняга на асфальте, к своим документам он относился с уважением, судя по тщательно нарисованной подписи в углу каждого.

ему приходятся сделать ещё пару шагов в пучину человеческого хаоса, не особо вслушиваясь в голоса присутствующих и не всматриваясь в их действия, пока уверенная хватка на плече не заставляет обернуться. он впервые видит этого мужчину, но, судя по взгляду напротив, только он здесь чувствует себя подобным образом.

— тебе не стоит смотреть на это.

пропитанная серьёзностью интонация и соответствующее ей выражение лица зарождают в груди чонина весёлый смешок. знал бы этот человек, сколько всего в своей жизни он видел, точно не стал бы вести себя столь решительно. но хорошее воспитание не позволяет чонину рассмеяться незакомцу в лицо, а потому он лишь бросает говорящий взгляд на тяжёлую кисть на своём плече и сгибается в вежливом поклоне.

— спасибо за беспокойство, но мне нужно провести осмотр тела. как только я найду свой кейс, я обязательно вам докажу, что я работник полиции, а не простой зевака.

на мгновение на лице напротив отображается удивление, которое быстро сменяется пониманием и чем-то, отдалённо напоминающим жалость.

— этот кейс? — мужчина приподнимает руку вверх, достаточно для того, чтобы рассмотреть, что в ней, и чонин облегчённо вздыхает.

— да, спасибо, что нашли… — чонин тянется рукой, чтобы забрать свою вещь, но останавливается, когда в глаза бросается кровь, словно бисером рассыпанная по всей металлической поверхности. вполне очевидная догадка заставляет обернуться назад.

он смотрит на проезжую часть, откуда люди, вдоволь насмотревшись на происшествие и впитав в себя все важные и не очень подробности, медленно расплываются по своим делам, возвращаясь к привычной жизни. чонину эта привычная жизнь стоит поперёк горла. или это вкус крови, заполнившей его лёгкие после столкновения?

— странный ты, обычно люди начинают плакать или просить о чём-то, чего сами не понимают, а ты молчишь, — дав чонину время прийти в себя и осознать происшедшее, снова заговаривает незнакомец, останавливаясь у того за спиной. — такая некрасивая смерть для красивого молодого парня.

смешок снова застревает в горле. в этот раз чонин не уверен, что дело в воспитании, но он сдерживает его внутри, позволяя опалять грудь своим огнём. наверное, это последнее тепло, что он почувствует в ближайшую вечность.

— кто ты?

— меня зовут чанбин. твой персональный ангел смерти. жнец, если так будет удобнее.

— почему именно ты?

— не уверен, как выгляжу для тебя – наша внешность отличается от человека к человеку, – но ты не выглядишь удивлённым или испуганным, так что смею предположить, что это кто-то знакомый.

— ты больше, чем просто знакомый, чанбин-хён, — голос чонина мягкий и обволакивающий. он ощущается как давно забытая жизнь, воспоминания о которой покрыты толстым слоем пыли, но чанбин слишком пугливый, чтобы окутать себя этим ощущением. — ты был моим всем.

#jeongbin; #archivewriting;

я прошу прощения за то, кем стала после фестивалей. меня некому успокоить, так что каждое новое фото только подливает масло в огонь ?