друзья, простите, пожалуйста, вашу нерадивую за месяцы молчания, которое, возможно, ещё столько же и продлится. особенно парадоксально, наверное, прерывать это молчание сейчас, когда ничего доброго и светлого я сказать не могу, а значит и хоть как-то кого-то утешить тоже. однако никогда не будет лишним напомнить о том, что есть страшные вещи, которые сильнее нас, и когда они происходят, когда мы почти ничего не можем сделать, мы хотя бы есть друг у друга. берегите себя, берегите друг друга, молитесь за нашу страну и постарайтесь не бояться, хотя я понимаю, что это очень и очень тяжело.

Нет в России даже дорогих могил,
Может быть и были — только я забыл.
Нету Петербурга, Киева, Москвы —
Может быть и были, да забыл, увы.
Ни границ не знаю, ни морей, ни рек,
Знаю — там остался русский человек.
Русский он по сердцу, русский по уму,
Если я с ним встречусь, я его пойму.
Сразу, с полуслова… И тогда начну
Различать в тумане и его страну.

Георгий Иванов

«учебные успехи Гумилёва были по-прежнему более чем скромны. в седьмом классе он получает одну годовую четверку — по закону Божию» — хроника моего обучения в светском университете после того, как я полностью перешла в теологические штудии в одном предложении из биографии Николая Степановича.

не критикуйте и не судите окружающих; смотрите на людей как на ангелов, оправдывайте их ошибки и слабости, а себя самого осуждайте как последнего грешника. из всего, что необходимо в духовной жизни, это — первое.

иеромонах Серафим (Роуз)

бытиё это сверхстранная штука: после литургии только одно на уме: «Господи, помилуй мя, грешную»

сказ о том, как петербургские теологи пары прогуливают. отринем университетское схоластическое оббивание порогов аудиторий ради мемориального любомудрия.