Одним из эффектов моей личной терапии стали изменения во взаимоотношениях с цветом и новое увлечение. Раньше моё любимое сочетание цветов было: черный с зеленым. Причем в темных, я бы даже сказал мрачных оттенках. В одежде я придерживался довольно консервативных сочетаний и предпочитал неброский стиль. Сейчас же, если вы увидите меня в толпе, я буду однозначно выделяться. Примерно всем. Прической, она достаточно авангардная для мужчины, особенно моих лет. Одеждой - я стал носить очень разную одежду, в том числе и яркую, совершенно разных стилей, часто эклектично смешивая их, например, могу одновременно одеть широкие красные спортивные штаны с лампасами и casual пиджак.

Но был у меня и депрессивный этап, когда я хотел носить разные цвета, но мог выносить только их приглушенные тона. Это было время потерь, поэтому сначала я чувствовал кровавую незаживающую дыру в груди. Потом долго была тёмная ночь души, безисходно бредущая в пустыне одиночества. Черный дым и серый туман. И так было довольно долго. А потом постепенно небо стало проясняться и я начал ловить себя на импульсе набить себе жар-птицу, как символ возрождения на пепле отжившего, а желтый, красный и оранжевый цвета стали всё настойчивее проситься в мою привычную палитру одежды.

Я перекрасил часть своих белых рубашек в винный и салатовый цвета. Базой в одежде стал не чёрный, а серый. Отчасти потому, что я седой и мне идет этот цвет, но отчасти еще и потому, что он стал мне ближе психологически. Особенно его графитовый и стальной оттенки, которые символизируют твердость и прочность. И, кстати, равноудаленность (привет метапозиция) от всех цветов, а не замыкание на себе, как у черного, а значит и способность видеть, воспринимать и ценить разнообразие.

Через свои эксперименты в одежде и стиле я пришел к новому увлечению - наручным механическим часам. Неожиданно, правда? Для меня это тоже оказалось удивительно. Но я чувствовал в этом столько витальности желания, что не стал себя в этом останавливать и критиковать, в угоду рациональным соображениям, а наоборот старался поддерживать и получше рассматривать свои импульсы. И давать по возможности им ход.

Так у меня появились свои, собранные под моё видение часы. А ещё много интересных необычных красивых историй, связанных с ними, о которых хочется рассказать. Вот об этом, а также стиле, цвете, эмоциях, экономике вокруг этой темы я буду писать отдельно здесь. Приглашаю тех, кому может быть интересно почитать про часы, возможно это будет любопытно кому-то из ваших друзей. В этом канале не будет про психотерапию, но психология и философия думаю там будет сквозить так или иначе, куда уж я теперь без этого)

То, что мы забыли, нас очень хорошо помнит. Поэтому когда обнаруживается повторяющийся сценарий полезно посмотреть туда, откуда привычно взгляд отводится. И поэтому в терапии так важно бывает замечать не только куда человек предлагает смотреть, но и как предлагается туда смотреть и что при этом умалчивается или игнорируется.

Замечать то, чего не хватает - важнейший навык терапевта. Но делать это можно по разному. Можно когнитивно, сопоставляя, анализируя, спрашивая, а можно через свои эмоциональные и контрпереносные реакции, обнаруживая, свидетельствуя, делясь собой в контакте. В первом случае в гештальт терапии мы скорее говорим про включенность, во втором - про присутствие.

Когда терапевт умеет и так, и так, оказывается, что с разными людьми может складываться по-разному. И это еще один важный фокус внимания в терапии - а что происходит между нами, как каждый из нас в этом участвует и есть ли какая-то связь с запросом, с которым пришёл человек. И, порой, самые прорывные вещи происходят как раз в этом, реляционном измерении.

Карл Ясперс в 1913 году в письме Эдмунду Гуссерлю признался, что не совсем разобрался, что такое феноменология. На что Гуссерль ему ответил: «Вы превосходно используете метод. Продолжайте в том же духе. Вам не нужно понимать, что это такое; вопрос действительно сложный».

Вот и в психотерапии так, хотя понимание и способствует интеграции трудного опыта, не является обязательным его условием. Задача психотерапии, по крайней мере в гештальт-подходе, не ответить обязательно на все «почему?», но лучше осваиваться со своими «как?». Иногда мы понимаем как работает психотерапия, иногда нет, но это не мешает ей помогать человеку со временем начинать яснее видеть свою реальность и расширять возможности для того, что делать свой, индивидуальный выбор даже тогда, когда всё кажется сложным, запутанным, а порой и просто бессмысленным.

Значит ли это, что не надо стремиться понять как устроен метод, опыт, жизнь? Думаю, мы всё равно будем это делать. Потребность в смысле - одна из самых важных для человека. При этом ключевой навык психотерапевта, в отличие от классических психологов, уметь как можно дольше не понимать и быть способным переживать бессилие понять всё относительно Другого, да и себя тоже. Стремиться понять и всё же признавать своё бессилие понять в полной мере. Да и в жизни так. Счастье когда тебя понимают. Но ужасно когда тебя поняли окончательно.

Люди с нарциссической акцентуацией если и приходят в терапию, то чтобы стать лучше. Они хотят видеть свой прогресс. Но ирония в том, что это стремление к улучшению и лежит в основании проблем, с которыми они идут в терапию: выгорание и трудность с построением близких отношений. Такие люди как правило успешны, но это не делает их счастливее, потому что когда быстро бежишь картинка смазывается.

В стремлении к лучшему нет ничего плохого. Однако у нарциссически организованных людей это стремление всеобьемлюще, то есть подчиняет себе все желания человека. Всё становится лишь средством для того чтобы быть лучшей версией себя. Невозможно просто быть, важно всегда делать лучшее. Потому что очень глубоко в опыте и в теле укоренилось знание - тебя любят за твои старания.

Достигается такая концентрация на результатах ценой снижения естестесственной чувствительности в угоду рациональной эффективности, а значит функциональность начинает подавлять человечность. Рядом с таким человеком может быть интересно и выгодно (на определенном этапе), но в итоге холодно и одиноко. Да и сам он страдает от пустоты и накатывающих депрессивных состояний (от которых спасается еще большими усилиями, не взирая на состояние, ни своё, ни других.

Такие люди даже не замечают насколько они обесценивают других. Но еще меньше они замечают как они это делают с собой. Потому что изнутри как бы они не старались, вывод всегда один - этого недостаточно. В глубине за этим как правило прячется токсический стыд. Избегание любого риска уязвимости делает таких людей крайне трудными для близких отношений - им тяжело видеть недостатки, свои и чужие, потому что всё должно быть идеально.

И вот такой человек приходит в терапию, чтобы меньше ошибаться. А учиться приходится совершенно другому - умению прощать своё несовершенство, присутствовать в том, что есть, и видеть себя и других как Людей, а не средство достижения выдающихся результатов. Для этого приходится не один раз разочароваться и пережить бессилие в попытках изменить себя, других и этот мир к лучшему. Но парадоксальным образом это открывает способность ценить то, что есть, видеть красоту в обыденности и радоваться простым вещам.

Когда объясняют, а в последнее время об этом много говорят и пишут психологи, что такое проективная идентификация, то может сложится впечатление, что это один человек бессознательно что-то делает с другим, помещая в него свои вытесняемые переживания. И при этом тот, в кого это помещается вроде бы как и ни при делах, это же бессознательно происходит, в него поместили, а он и не понял, принял и даже может удивляться, откуда это у него злость, страх, тревога или даже какая-то непонятная для него радость.

Вообще говоря, сам термин недвусмысленно намекает на двустороннюю природу этого феномена. Проективная идентификация. То есть один проецирует на другого свои вытесняемые части, а другой с этим идентифицируется. Да, на бессознательном уровне, но участвуют двое. И у каждого есть свой неосознаваемый резон, потому что как мы знаем из фильма Кристофера Нолана «Inception» внедрить в другого чужую идею вещь довольно сложная и затратая, бессознательное будет активно сопротивляться. Так что когда мы говорим про проективную идентификацию это встречный процесс: у одного - бессознательный запрос избавиться, а у другого - бессознательный запрос забрать.

Зачем? во-первых, невозможно все осознавать, во-вторых, близкие отношения они на то и близкие, что обмен (всем: от ресурсами до болезней условно говоря), будь он сознательный или неосознаваемый, неизбежен и взаимен. Ну и в-третьих, избегающий и тревожный виды привязанности часто тяготеют друг к другу, создавая определенную динамику. Если коммуникация в паре возможна только на таком уровне или роли дающего и принимающего слишком фиксируются, то может быть полезно присмотреться к тому как это устроено. В том числе и для того, чтобы не демонизировать одного и не превращать в жертву другого, в длительных отношениях всегда участвуют двое. И в терапии мы рано или поздно приходим к тому моменту, когда сил и опор достаточно, чтобы задавать себе вопрос: а как я участвую в происходящем между нами?

В основании травмы развития всегда можно обнаружить трудности с опорой на себя: блокировку чувств, ограничивающие убеждения, сложности с выбором. И цементирует всё это, как правило, токсический стыд, проявляться который может по-разному от скрытой аутоагрессии до явной агрессии на Другого (часто это смешивается в гремучую смесь пограничного поведения).

Заметить и идентифицировать страх стыда (именно он обычно на подступах к травме) бывает крайне затруднительно, потому что он часто «прячется и маскируется», например, попытками начать споры, дискуссии, обсуждения на околоважные или вообще отвлеченные темы. А заглубиться в переживания ну никак не получается, вместо этого создается ощущение хождения по кругу. И часто это воспринимается как тупик в терапии.

В некотором роде это и правда тупик. Потому что привычными способами из него выбраться не получается. И тогда признание этого тупика, как терапевтом, так и человеком напротив, может быть важным шагом в терапии. Потому что происходит срыв ожиданий, что терапевт должен спасти от страданий как всесильная родительская фигура, которая должна была дать достаточно защиты и поддержки в своё время, но не сделала это в той мере как требовалось человеку (и причины для этого могут быть совершенно разные). И вот человек приходит в терапию в неосознаваемой надежде получить «лучшего» родителя.

Тупик - это разрушение переноса и очень уязвимое трудное место, потому что здесь происходит разочарование и человек либо уходит из терапии, либо начинает брать на себя больше ответственности за происходящее в контакте, либо начинается заход на новый виток проектной идентификации и новой символической роли терапевта. Но если удается рассмотреть, легализовать свой токсический стыд и начать соприкасаться с ним, то это сильно меняет терапию, пусть не сразу, но происходит качественный скачок, когда травма и процесс, прорастающий из неё, становятся заметны, а значит мы начинаем прямо говорить о том, что стоит в основании сложившихся трудностей, а не крутимся вокруг да около, скользя по симптомам.

Но чтобы терапевт мог с этим работать, он должен знать свои травмы и свой стыд в лицо и уметь с ним осознанно взаимодействовать. Именно отсюда и прорастает по-настоящему глубокая и уверенная терапевтическая позиция, которую впрочем, мы терапевты, периодически можем на время «терять» в наиболее сложных местах своей работы. Там, где это попадает в наши места трудного опыта. И это совершенно нормально, потому что мы, хоть обученные, но всё-таки несовершенные люди, а не идеальные функции по обслуживанию травм других.

Более того, в нашу профессию сложно прийти, и, тем более, надолго задержаться человеку с приятным во всех отношениях опытом. В этом смысле я сторонник пожизненной (в смысле пока в профессии) терапии и супервизии для терапевтов. Они для этого и нужны опытному терапевту. Ведь технически работать уже хорошо умеешь, а вот замечать свой процесс и как, когда, где, порой, теряешь терапевтическую позицию, бывает не так-то и просто. И это самая интересная и сложная часть нашей работы.

«Я не знаю, как остановить тревогу. Может быть, мы не можем. Может быть, это то, что происходит, когда ты взрослеешь. Ты чувствуешь меньше радости»

Посмотрел мульфильм «Головоломка 2». По-моему это отличное продолжение первой части. Райли подросла, появляются новые вызовы и её эмоциональный мир усложняется. Тревога и стыд как персонажи выписаны выпукло, смешно и даже мило. Также по своему очаровательны брезгливость, зависть и хандра. Здорово, что продолжена идея о том, что каждая эмоция важна и нужна, просто надо уметь их признавать, учитывать и правильно использовать, а не охватываться какой-то одной.

Мне очень понравилось как показано самоосознание, как, порой, мы мечемся между разными представлениями о себе и как важно тогда, чтобы были внутренние и внешние опоры, позволяющие стабилизироваться в признании ценности своей и других. И что это нормально иногда сомневаться в себе, особенно когда происходит что-то важное.

Иногда, но не постоянно. Если чувство того, что «я никчемный» перманентный спутник переживания себя, значит внутри сидит не тот безобидный «стыд» (это было скорее смущение), который показали в фильме, а как правило жесткий преследователь и настойчивый критик, который постоянно «мочит» всё живое вокруг. И тогда с этим придется разбираться, потому что со временем напряжение будет лишь усливаться.

В целом фильм про взросление сквозь кризисы раннего подросткового возраста, но думаю он вполне актуальный и для взрослых, ведь мы носим в себе этот опыт и опираемся на выводы сделанные о себе и мире потом всю жизнь, порой не осознавая это, а непройденные кризисы дают о себе знать когда обстоятельства жизни начинают стремительно меняться.

Оригинальное название мультфильма «Inside Out». И оно, как по мне, более точно передает основной посыл фильма: мои переживания и то, как я с ними обхожусь, сильно влияют на мою самооценку и поведение, осознаю я это или нет. И если мы и можем чем-то управлять в своей жизни, так это своими реакциями и это движение изнутри наружу и формирует качество отношений с другими, да и в целом жизненную траекторию.

Проактивное (осознанное) поведение начинается с паузы между стимулом и реакцией, а значит и умения замедляться и направлять внимание на себя, свои чувства и мысли. Про это в фильме ничего нет, к сожалению. Не знаю даже возможно ли было эту тему как-то затронуть в развлекательном жанре, но то, что вообще удалось достаточно глубоко и нескучно показать как работает эмоциональная сфера человека, это уже огромная заслуга авторов фильма.

В общем мультфильм классный, рекомендую.

Если посмотреть вглубь наиболее сложных травм развития, то можно увидеть искаженное (жесткое, застывшее, исключительно негативно окрашенное) восприятие мира и других, а под ним, наиболее трудное для встречи переживание - со мной что-то не так / я недостаточно хорош / я плохой. Это и есть токсичный стыд, к которому невозможно прикасаться и переживать, но который всегда на страже безопасности личных границ и блокирует любые чувства связанные с риском уязвимости. Именно отсюда прорастает со- и контр-зависимое поведение или их сложное переплетение. Именно в этом случае мы и говорим о ненадежной привязанности.

Часть людей знает об этой своей раненности и в зависимости от ситуаций и усвоенных в семейной системе адаптационных схем ( в гештальт-подходе мы говорим об этом как способах прерывания / построения контакта) подстраиваются сами или просят подстраиваться других. А часть людей как правило даже не осознает своей боли в местах травмированности своего эго и проецируют недовольство собой на других, исключительно требуя, прямо или завуалированно, но не умея ни просить, ни горевать о невозможном. Первые приходят с запросом «я не ок», а вторые «мир не ок». Внутри море непрожитых чувств и боли, а на поверхности мы можем видеть явное или завуалированное поведение жертвы, преследователя и спасителя, часто плавное меняющиеся местами.

Задача терапии как раз обнаружить эти сверхчувствительные места трудного опыта, исследовать механизмы адаптации и постепенно оживлять эти осколки разбитой самооценки и самоценности. Это трудно, потому что психике в свое время как раз пришлось так адаптироваться, чтобы избегать встречи с переживаниями в этом месте, потому что тогда это было невыносимо, неприемлемо, невозможно. Поэтому прийти в терапию это часто уже поступок, потому что это движение навстречу своей боли, но вот удержаться в терапии порой еще сложнее. Потому что привычные работающие механизмы избегания далеко не сразу замечаются и осознаются. Чем сильнее токсичный стыд, тем изощреннее он будет цементировать чувствительность и путать следы на пути к ней.

Говорят любовь живет три года. Так вот это не любовь, это влюбленность, биохимия притяжения, часто как раз для исцеления своих травм. Любовь возможно созреет потом, а первые пару лет в близких отношениях, и в терапии как особом их виде, это постепенное разворачивание своих особенностей в тайной (неосознаваемой) надежде, что Другой закроет непереносимую боль из травмы и экзистенциальную пустоту одиночества в этом мире, хотя на поверхности сознания бал правит идеализация и демонстрация лучших сторон. Но потом в той или иной мере неизбежно следует разочарование и частый неизбежный разрыв или перманентные попытки это сделать. И если так происходит в жизни, то обязательно начнет происходить и в терапии. Поэтому тем, кто приходит ко мне в терапию я сразу говорю: хотите минимальные результаты - возьмите внутренний commitment на два года.

И вот когда страновится очевидна глубинная игра, в которую играешь в отношениях с Другим и можешь замечать и свидетельствовать свои переживания, терапия только по-настоящему и начинается. А значит начинается и совсем другой коленкор в жизни. Оказывается что с тобой всё ок, а трудности с которыми встречаешься это нормально, это и есть твоя жизнь. И с ней тоже всё ок. Просто мерить надо не «что», а «как», не расклад (на предмет его идеальности), который дает жизнь, а то как с этим раскладом обходишься. То есть хорошая жизнь это не когда всё хорошо, а когда то, как я справляюсь с данными мне обстоятельствами, у меня внутри отзывается принятием. Когда изнутри я знаю, что делаю всё возможное, понимая себя и замечая других (в том числе и ограничения) - это и есть хорошая жизнь. Обстоятельства могут быть разные, порой очень трудные, но живу я хорошо, потому что знаю, что достаточно хороший человек, стараюсь поступать достойно в предлагаемых обстоятельствах, временные трудности бывают у всех, а мир таков каков есть и я не обязан ни его, ни себя менять, меня любят и так.

Лето подходит к концу и я буду постепенно возвращаться к написанию постов, уже даже немного соскучился по тому, чтобы аккуратно и вдумчиво класть свои мысли на «бумагу». Хотя мне всегда это давалось не так уж просто, даже в школе я не любил писать сочинения, но когда всё-таки удается, порой после долгих творческий мучений и размышлений, сформулировать то, что мне действительно важно, я чувствую себя хорошо, как будто сделал что-то очень важное для себя и других.

И возвращаюсь я сейчас на канал вот с какими мыслями, которые думаю переодически уже давно. Постепенно, не сразу, год за годом, моя личная терапия и профессиональный путь в ней привели меня к обнаружению того, что я живу свою, именно свою жизнь и то КАК я живу, мне всё больше нравится. При всех радостях и горестях, со всеми встречами и потерями, при всех возможностях и ограничениях, при всем хаосе и, не нахожу другого слова, как порой просто безумстве того, что творится вокруг, я всё-таки пока умудряюсь жить так как хочется именно мне. Да, конечно, в предлагаемых жизнью обстоятельствах, учитывая других, особенно близких, принимая реальность такой какая она есть, но всё же не забывая, не теряя, не предавая себя.

Иногда меня настигает страх того, что когда-то, и я даже не знаю когда, но точно когда-то это закончится, и произойти это может в любой момент, в том числе и по не зависящим от меня причинам, но это осознание, очень важное для меня, помогает мне еще больше ценить то, что есть прямо сейчас, потому что даже когда мне тревожно, даже когда мне больно, когда что-то не нравится, даже когда всё идет наперекосяк - если я успеваю вспомнить о том, что это и есть моя жизнь, такая какая есть и можно сокрушаться об этом, а можно пить её, желательно мелкими глотками, чтобы замечать вкус и то красивое, что есть даже в самом неприемлемом и казалось бы уродливом.

Для этого оказывается нужно не так уж много: замечать свои переживания, знать свои чувствительные места, уметь о себе заботиться. Заботиться, а не преследовать. Видеть и мыслить глубже и шире чем симптомы. Слышать своё тело и сердце, а не слепо следовать идеям. Вроде бы просто. Хотя будучи уже много лет в терапии, я понимаю насколько это бывает не просто и уметь это делать - это много, потому что за этим часто стоят годы преданности терапии. Кому-то может повезло и это впитано с пеленок, но мне это пришлось в себе развивать, продираясь сквозь глубоко укоренившиеся защиты и травмы. И знаете это очень приятное чувство когда понимаешь, что не зря было потрачено столько времени и сил, что оказывается то, что раньше даже помыслить не мог, теперь умею и другим в этом помогаю. Но даже сейчас, когда эти простые-и-такие-непростые вещи стали для меня навыками, я всё равно вижу как полезно для меня продолжать практиковаться в присутствии и диалоге и замечаю насколько тонкие, сложные и незаметные для поверхностного взгляда вещи я могу улавливать, а как много всё равно остается где-то на переферии сознания и прорывается лишь во снах, аффектах и терапии.

А еще этим летом я прочитал прекрасную захватывающую книгу, которая случайно попалась мне на глаза в книжном и я сразу же её купил. Называется она «В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль». Сара Бейквелл легко, непринужденно, со множеством интересных фактов и подробностей написала о жизни и творчестве таких личностей как Эдмунд Гуссерль и Морис Мерло-Понти, Мартин Хайдеггер и Карл Ясперс, Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. Они были такие разные, такие странные, такие гениальные, противоречивые и ни разу не идеальные. Искренне рекомендую эту книгу всем, кто интересуется экзистенциальной философией и культурно-мировозренческими корнями гештальт-терапии.

Мы тянемся к тем, кто кажется нам интересными, что на более глубоком уровне значит, что в этих людях есть нечто, что является важным для нас, но пока не открытым в себе, не проявленным и не присвоенным себе в достаточной мере. Однако со временем обнаруживаем, что по-настоящему удовлетворяющими близкими отношениями оказываются в итоге те, где мы чувствуем себя достаточно хорошими, в том, какие мы уже есть.

Любить и быть любимым в длительных близких отношениях, не смотря на всю сложность определения того, что это такое, думаю это базовая потребность человека и, одновременно, это питательная среда для самореализации и развития. Однако в нарциссическом мире всё перевёрнуто с ног на голову: развитие и достижения становятся необходимым условием для любви. Но настоящую любовь невозможно заслужить, потребовать и даже попросить, это всегда дар, а не сделка.

Глупо отрицать транзакционную природу длительных близких отношений. Это важнейший слой в человеческих отношениях. Верный путь к уничтожению близости в отношениях - поставить на пьедестал себя или своего партнера, стараясь выполнять все желания одного вопреки потребностям другого. Недооценивать рациональную сторону длительных близких отношений, подразумевающую баланс значимости каждого и умение договариваться, по меньшей мере наивно. Однако когда любовь уходит из отношений никакие транзакции их не спасут.

Но любовь никогда никуда и не уходит. Просто мы путаем потребность в любви, влюбленность и умение любить. Если я не умею уступать, любоваться, сочувствовать - я нуждаюсь в любви, чтобы научиться этому и тем отчаяннее буду искать влюбленности в надежде присвоить такой опыт. Влюбленность это промо доза того, что будет когда чувствуешь любовь. Но потом промоушен заканчивается и начинается проза жизни, где многое зависит от того, что ты реально умеешь - эмоционально, поведенчески, экзистенциально. Трудность в том, что умения эти даются кровью и пóтом, через боль и разочарования без опыта настоящей любви, зато приходят легко и естественно, когда есть внутреннее знание любви, но получить его можно только в отношениях любви.

Поведенческий, чувственный, экзистенциальный слои связаны между собой. Чтобы ребенок получил достаточный опыт любви, нужны и должный уход, и сердечность, и ясность смыслов родителей. Ну насколько это получается. Так и в психотерапии без глубокого профессионального взгляда терапевта, последовательного твердого сеттинга и теплого эмоционального приюта в отношениях вряд ли можно говорить о терапевтическом прогрессе. Через этот опыт, порой долгий, извилистый, противоречивый и несовершенный, в том числе и в жизни терапевта, и прорастает постепенно умение любить и быть в отношениях любви.