Я, палач (2024)

Полицейский старой школы в исполнении Хван Джон Мина со специфической трудовой этикой, зондеркомандой отважных и слабоумных плюс О Даль Су в роли майора Соловца пытается отловить серийного маньяка, взявшего на себя роль внесистемного вершителя справедливости. Жертвами преступника становятся те, кто избежал судебного наказания или получил слишком маленькие сроки, по мнению Интернет-пользователей; а информация об убийствах каждый раз появляется у скандального стримера быстрее, чем у полиции. В то же время в команде Хван Джон Мина пополнение – атлетичный молодой человек, который предпочитает душить негодяев ногами.

Корейский хитмейкер Рю Сын Ван снял сиквел к своему "Ветерану". Собственно, в домашнем прокате он и проходит как "Ветеран-2", но для беспамятного международного зрителя выбрали новую патетическую вывеску. Фильм открывается искрометным эпизодом рейда на подпольное казино, напоминающим задором, слэпстиком и китчем предыдущую работу автора про ныряльщиц, но чем дальше Хван Джон Мин идет по пятам таинственного мстителя, тем больше в кадре серьезных мин и утомительного мордобоя. Рю Сын Ван – не первый, кто решил поставить под вопрос монополию на насилие правоохранительных органов, причем как по линии справедливости, так и в части оппортунизма; и, честно говоря, у него куда лучше получается карнавал, чем политфилософия и тхэквандо. Впрочем, в "Палаче" будет и то, и другое, и третье, а еще, кажется, будет "Ветеран 3", но для нас его назовут как-нибудь по-другому.

https://www.imdb.com/title/tt30287778/?ref_=ext_shr_lnk

Нефритовый свинодракон с пятаком возрастом около 5-6 тысячи лет, принадлежит культуре Хуншань, откопан в провинции Ляонин. Вероятно, использовался в качестве кулона.

Цань Сюэ "Босоногий доктор"

Нобелевскую премию по литературе получила кореянка Хан Ган (Red Chamber неоднократно писал о ее книгах, в последний раз в связи с "Уроками греческого": https://t.me/redchamber/713). А не получила китаянка Цань Сюэ, несмотря на статус фаворита у букмекеров.

После ошеломительной "Любови в новом тысячелетии" (https://t.me/redchamber/770) более поздний роман Цань Сюэ "Босоногий доктор", написанный в 2019, поначалу вводит в недоумение герметичностью и непроницаемостью, несмотря на фирменную витальность и сновидческий ирреализм. Он составлен из повторяющихся снова и снова паттернов, системы восторженных персонажей-двойников, будто отбрасывающих тени друг на друга и растворяющихся в воздухе прозрачного текста. Читателю кажется, что перед ним головоломка с утерянным ключем – дезактивированная метафора неизвестно чего. Примириться с романом получается, если начать воспринимать его не столько как шифр, сколько как жест к смерти.

Цань Сюэ сама когда-то была босоногим доктором – деревенским лекарем, полагающимся на традиционную китайскую медицину без особой подготовки и обучения. Во времена Культурной революции распространением практики босоногих докторов пытались решить проблему недоступности базового здравоохранения для сельского населения. Впоследствии босоногих докторов и превозносили как народных героев, и критиковали, обвиняя в сеянии недоверия к традиционной китайской медицине в современном Китае (ведь они практиковали зачастую наугад, полагаясь на случайные отрывки из медицинских журналов).

В романе мы встречаем нескольких докторов разных поколений из трех деревень – кто-то из них наверняка уже умер, но остается медиумом травок и гор; а какие-то из деревень, вероятно, существуют в весьма специфическом смысле, по крайней мере, не каждому дано в них войти. Доктора ведут странные рубленые разговоры о жизнелюбии и смерти с пациентами, растениями и духами места: мир "Босоногого доктора" – своеобразная грибница людей, трав, болезней и призраков, в которой каждый причудливым образом связан с другим. Большая часть персонажей принимает эту таинственную связь с яростной радостью и благодарностью; но – исключительно у молодежи – иногда прорываются приступы тревоги, гнева и даже безумия. Впрочем, волшебная гора снисходительна и никому не мстит даже за экологические теракты.

Сама Цань Сюэ часто повторяет, что ее экспериментальная проза стремится если не воссоздать, то сконструировать опыт, бросающий вызов смерти. Этот опыт обязательно предполагает столкновение противоположностей – упорствования в бытии и собственно смерти. Цань Сюэ называет его человеческой возможностью, которая конституируется способностями к любви и творчеству. "Босоногий доктор", как и другие романы писательницы, – не набор снов, предполагающих толкование, как кажется на первый взгляд, но литература прямого действия, дающая конкретное эмоциональное разрешение условий, в которые поставлен каждый из нас. Довериться ему или нет, решает читатель.