Вас пригласили для отчёта.
А вы зачем-то правду мне.

Я глотаю слёзы и бью ровно в глаз.
Встаю на свободный квадрат местности.
Меня качает, и потому я опираюсь на пику, чтобы не упасть.
-------------------------
- А фигуркам не больно?
- В каком смысле?
- Ну, они же умирают…
- Ты просто убираешь фигуру с доски, как ей может быть больно?
- Ну, может нам только кажется…
- Что именно?
- Ну, что им не больно. А им на самом деле больно…
- Не выдумывай. Уверяю тебя, им не больно.
- Точно?
- Точно. Ходи.
------------------------
У меня есть шанс получить повышение. Я почти дошёл до края вражеской территории.
И командование уверило, что если мне это удастся, то я стану, как минимум, турой. А может и ферзём.
Остатки нашего белого рядового брата смотрят на меня с восхищением.
Я знаю, что они болеют за меня. Хотят, чтобы мне удалось осуществить задуманное.
Враг ставит своего короля на шаг ближе.
Теперь, если я двинусь к краю, то умру. Впрочем, оставаясь на своей позиции, я тоже умру.
Я не хочу умирать.
Я хочу дожить до конца.
Командование думает на этот раз очень долго.
А потом отдаёт приказ всаднику защитить меня на нынешней позиции.
Я не вижу хода врага. Просто потому, что прикрываю глаза, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
- Тебе мат.
- Нууууу…
- Ничего, ничего, в следующий раз ты обязательно выиграешь.
Штаб говорит мне: вперёд.
Впереди - звание и сразу после звания - смерть.
Но мне говорят: «Иди, рядовой.»
И потому я иду.
Я становлюсь сильным… Очень сильным… Пику заменяет шпага. Я любуюсь собой новым.
Но недолго – тёмный король подходит ко мне вплотную и сворачивает мне шею.
В последний миг своей жизни я успеваю подумать, что после следующего хода король умрёт.
Но мне будет уже всё равно…
Я умер ферзём, пройдя всю войну пешкой.
Можно было бы гордиться этим.
Но мёртвые не умеют гордиться.
--------------------------------
- А все-таки кто придумал эту игру?
- Не знаю. Она очень старая…
- А почему так много сложных правил?
- У каждой игры свои правила.
- А зачем так много людей?
- Просто так интереснее играть .
- А им не больно?
- Кому?
- Ну, людям…
- Как им может быть больно?
- Ну, может, нам просто кажется, что это игра, а им бывает плохо из-за нас…
- Не выдумывай, глупец. Люди не могут чувствовать. Они были созданы для игры, понимаешь?
- А может, это мы играем, а для них – это серьёзно
- Не говори глупостей. Твой ход...

автор "TIAMAT75"

Шахматы.

Судьба сурова, жизнь жестка
Но вдруг среди великой бури
Противники и черно-белая доска
И как бы деревянные фигуры.

---------------------

За мной король. Сразу за мной. Я прикрываю его своим телом.
Это льстит. С одной стороны.
А с другой стороны – это слишком ответственно для меня.
Решаюсь и делаю два шага.
Остальные рядовые смотрят на меня с уважением.
Вражеский всадник на тёмном коне занимает выгодную позицию. Я под ударом.
Один из соратников, тоже рядовой, сжимает в руках пику и решительно встаёт рядом со мной. Всем своим видом он показывает всаднику, что если тот посмеет на меня напасть, то ему не поздоровится.
Так начиналась эта война…
- …а откуда у нас эти шахматы?
- Их когда-то старший где-то нашёл.
- Купил?
- Именно нашёл.
- А где?
- Не знаю, . Твой ход
--------------
Офицер смотрит на меня насмешливо.
Он нависает надо мной и поигрывает своей саблей.
На душе нехорошо. Я так больше никуда и не двигался. Но зато исправно прикрывал уже целых трёх своих.
Однако, сейчас сам я беззащитен.
Внутри плещутся мысли о несправедливости.
Моя смерть стоит рядом и ждёт, пока наше командование примет решение.
Вот, наконец, ферзь гордо несёт себя на вражескую сторону и недвусмысленно ставит под угрозу тёмного короля.
Офицер меняется в лице. Он бледнеет. Потому что и я, и он, и все остальные видят, что короля нужно закрыть. Нужно выиграть время.
А это можно сделать, лишь пожертвовав офицером.
Командование отдаёт приказ, и моя смерть обречённо движется к своей гибели.
Я смотрю на то, как дорогой кинжал находит сердце офицера.
Я вижу его искажённое лицо. Офицер роняет своё оружие и медленно опускается на колени. Он ещё жив, и потому ферзь безжалостно перерезает ему глотку. Кровь быстрыми струйками стекает на камзол.
Я всё это вижу. И мне страшно.
-------------------
- Блин!
- Учись, учись.
- Так нечестно!
- Думай, малыш. Начинай работать головой.
--------------------
Все замерли и переводят дыхание.
Мы ждём приказа.
Наши ряды изрядно поредели. Как впрочем, и вражеские.
Справа от меня рядовой стоит напротив тёмного рядового. Оба сжали пики и с яростью смотрят друг другу в глаза.
От командования поступает приказ – атаковать.
И мне хочется обернуться и прокричать им, что если мой соратник выполнит указание, то его ждёт гибель от вражеской туры. Что я ближе и вижу ситуацию целиком, в отличие от штаба. Но я не смею повернуться. И тем более – кричать. Я - простой рядовой.
И только что для такого же, как я, поступил прямой приказ, и он обязан его выполнять.
Он с рычанием пробивает пикой крестец врага, отбрасывает мёртвое тело в сторону и занимает его место.
И только тут до солдата доходит, что сейчас придёт и его черёд.
Он бессильно опускает руки, глядя на быстро идущую к нему туру. Та, не останавливаясь, разбивает ему голову молотом. И становится прямо на его тело.
И только теперь я начинаю понимать, что командование всё прекрасно видело и понимало.
Что это был размен.
------------------------------
- А кто придумал шахматы?
- Не знаю. Они давно появились.
- А зачем?
- Что зачем?
- Зачем их придумали?
- Для развлечения.
Прямо передо мной всадник.
Мы оба знаем, что он обречён погибнуть от моей руки.
Потому что его никто не прикрывает. Потому что вражеский штаб допустил промах.
Хотя, думаю, что даже если бы его кто-то прикрывал, то мной бы попросту пожертвовали. Как тем рядовым.
Нет причин думать, что я лучше, чем он.
Я слышу приказ – убить.
Я не могу сказать, что никогда не убивал.
Я не помню…
Но я могу сказать, что знаю, как нужно отправлять на тот свет всадников.
Зажмуриваюсь и пикой пробиваю шею коня. Меня орошает горячей кровью животного. Конь хрипит и падает замертво. Всадник лежит на земле. На его лице написан страх. Почему-то я плачу. Беззвучно. Внутри только пустота. Бескрайняя и всепоглощающая.

Мы собираем полк.

Мы собираем полк
Из тех кто чуточку не смог
из тек кто молодыми вечно будут
Из тех кто отдохнуть прилег
И пробудиться уж  не могут

Мы собираем полк
И пусть не видит их сторонный взгляд
Стоят они  и ныне рядом с нами
И голосом безмолвным говорят
Живи наш брат, не следуй ты за нами

Мы собираем полк
Из братьев наших и сестер
Что до сих пор свои задачи выполняют
Из тех кто весело поймав задор
Сейчас в аду чертей испуганных гоняют

Мы собираем полк
Из лучших, чей путь пролег сквозь ад
Тропою вечности ведущей с лесополки
Не в силах повернуть назад
Идут на встречу к райской группировке

Мы собираем полк
Из тех кто остается лишь в сердцах
Сейчас идущих штурмом к небесам
И в полк Бессмертный отношенье взяв
Дорогу в рай прокладывают нам

Мы собираем полк...

Сергей Казак

И я, брат.

Telegram

Офицеры быстрого реагироVания

Володя, братишка, поздравляю тебя с праздником! Рад, что знаем друг друга. Чертовски доволен, что в те далёкие года у нас получилось поступить правильно. Счастлив, что правильное продолжается до сих пор. Мы живём в интересное время, брат. ***👊🏻***

У бойца на перевязи
Неподвижная рука.
Бережёт её от грязи,
От удара, от рывка,
Неудобного расклада,
Когда на ночь нужно лечь.
Только от чужого взгляда
Не способен уберечь.
Кто-то думает: везунчик.
В тыл отправили, домой.
Наизусть речёвку учит:
«Рядовой Петров. Живой!»
Кто-то даже допускает,
Что подставил руку сам.
Враг, мол, редко так стреляет
Аккуратно по рукам.
Он-то помнит, как всё было.
Пока жив, не истребить
И не выжечь. Нет той силы,
Что позволит позабыть
Первую свою атаку.
Десять метров за бронёй.
Попадание по танку.
Он в цепи один живой.
Добежал, укрылся, слился
С гусеницей и землёй.
Скрежет, будто люк открылся
Где-то там над головой.
Раненого лейтенанта
Этой самою рукой
Вытащил из люка танка.
А затем продолжил бой.
Помнит, как по грязи шлёпал,
Прикрываясь «калашом»,
Взрыв, бросок на дно окопа.
И не помнит, что потом.
Ну, а то, что не «двухсотый»,
Не в живот, не тяжело,
Что бы там ни думал кто-то,
Не поспоришь. Повезло.

Подсолнух к небу мёртвым лицом
Лежит в сероватой луже.
Смена не скоро. Мы с бойцом
Терпим. Бывало хуже.

Вокруг бывший вишнёвый сад,
Обугленные стволы.
До линии метров сто пятьдесят.
Безжизненная полынь.

Сейчас начнется. Вишни пойдут
В танец смертный последний,
Когда исполинский огненный кнут
Воздух пронзит над степью.

Скорлупка окопа. Мы внутри.
Ад бушует снаружи.
Ты туда, боец, не смотри.
Терпим. Бывало хуже.

Понятно, они не просто так
Резерв стянули из тыла.
Сжали готовый к броску кулак
Живой пока ещё силы.

Из них никто уйти не успел.
Огонь их накрыл жестоко.
Мы корректировали прицел
Нашего «Солнцепёка».

Искры с неба, искры из глаз.
Что, припекает, друже?
Да, такая работа у нас.
Терпим. Бывает хуже.

Перед рассветом темнее всего.
Небо как чёрный дым.
Ночь безлунная. Колдовство.
Потому и летим.

Не бэтмены, не ведьмаки.
Зафронтовой дозор.
Нас довольно мало таких.
Справа вчерашний стажёр.

В указанной точке в предгорьях Карпат
Сбросили некий груз.
Туда получилось. Теперь назад.
Плавно легли на курс.

Внизу посреди бескрайней тьмы
Тусклая вспышка над полем.
Вот незадача, похоже, мы
Всё-таки напоролись.

Рука онемела. Штурвал ему.
Очередь, брат, твоя.
Он неподвижен. Глядит во тьму.
Значит, сажаю я.

Боль зубами зажал и смог.
Кто скажет, что счастья нет?
Ещё чуть-чуть потерпи, сынок.
Ещё чуть-чуть, и рассвет.

Одним из достижений Специальной Военной Операции стало то, что праздник 23 февраля перестал быть "днём всех мужчин".

Ему вернулся свой основной смысл.