Существует множество способов ограничить свободу человека, от самых откровенно жестоких до почти незаметных, но чрезвычайно эффективных.

В наше время все эти способы реализуются в различных контекстах, и зачастую мы легко замечаем, как в других странах применяются репрессивные методы, в то время как у себя на родине мы их почти не замечаем. Конечно, и мы сталкиваемся с проявлениями насилия и репрессий, но воспринимаем их как исключения, подтверждающие правило, согласно которому западный человек пользуется большой свободой.

Однако нам сложнее распознать существенно ограничивающее нас постоянное и тихое движение, которое заключается в непрерывном обесценивании естественных эмоциональных и когнитивных способностей, которыми обладает каждый человек.

Эмоции — это, по сути, сигнальная система, которой все мы обладаем и которой должны учиться пользоваться. Нам следует привыкнуть доверять этой системе, ведь она является основой нашей повседневной жизни.

Попытки избежать страха, скуки, обиды ни к чему не приводят: они лишь указывают на то, что у нас выработалось контрчувство, например, боязнь страха, которое мешает нам использовать этот важный инструмент. Это похоже на то, как если бы мы прикрыли приборную панель автомобиля из-за страха перед индикаторами опасности.

Антонио Альберто Семи

Психика — лучший и одновременно худший аспект нашего вида, дар эволюции, но одновременно и тяжкое ее наследие, способное стать препятствием на пути дальнейшего развития.

Одна из самых больших трудностей, с которой сталкивается человеческий вид, связана с нашей способностью испытывать эмоции, и трудность эта вызвана нарушениями в развитии психики. Переживание эмоций зависит от того, насколько человек в состоянии проделывать большую непрерывную работу, которая, в свою очередь, предполагает целостность аппарата, позволяющего эти эмоции усваивать, управлять ими и перерабатывать их внутри.

Наш вид — это вид с избытком сенсориальности, без достаточно развитых инструментов, способных их метаболизировать. Именно эти массы эмоционального содержимого периодически эвакуируются в виде безумных действий, войн и разрушений, или, становятся заложниками тоталитарных и бредовых систем.

Нет причин гордиться нашим видом, видом, который, вероятно, является вариантом эволюции и которому предначертано трагически сойти со сцены из-за накопления неметаболизированной сенсориальности, называемой нами деструктивностью. Похоже, что психика слишком тяжелый груз для такого чувствительного животного как человек.

Грустные мысли, навеянные трудами Антонино Ферро. Лучше и не скажешь. С надеждой на следующий год.
С Наступающим!

Свержение отца

Ярким примером свержением символического отца является русская революция начала XX века.

Институт царской власти на Руси начал формироваться еще в XIV веке, когда Василий III, отец Ивана Грозного, предпринял попытку объединения удельных княжеств под началом московского князя. К середине того же века образовалась сословно представительная монархия — государство приобрело единую территориальную структуру и четкую систему управления. Династия Рюриковичей после семисотлетнего господства уступила русский престол Романовым, правящим последующие 330 лет.

Нетрудно подсчитать, что не менее тысячи лет русский народ жил под княжеско-царским началом. Образ царя-батюшки, вызывающего одновременно страх, любовь и жалость, стал по сути своей архетипическим для русского менталитета. Иррациональная связь русских людей с царем-отцом была слишком сильной и длительной, чтобы бесконфликтно выдержать усиливающиеся либеральные тенденции того времени.

Очевидно, что свержение самодержавия в России — это не просто политический акт, это массовый процесс, направляемый бессознательными конфликтами коллективной души, вышедшей из-под отцовского контроля.

На символическом уровне русскую революцию можно интерпретировать как разрешение эдипова комплекса в народном — сыновнем бунте и отцеубийстве с последующим раскаянием и готовностью подчиниться новому тирану-отцу, от Ленина до Сталина.

Нет человека — нет проблем
Фраза, авторство которой, приписывают Сталину. На деле, впервые фраза появилась в романе Анатолия Рыбакова «Дети Арбата». 

Примечательно, что поначалу автор ссылался на некоторые научные источники. Далее, ссылки были на личные архивы и прочие закрытые источники. В конце концов, автор был вынужден признаться, что фраза является художественным вымыслом. Тем не менее Рыбаков настаивал, что фраза могла принадлежать такому человеку, как Иосиф Виссарионович. 

Судьба этой фразы закручена и во многом поучительна, так как является ярким примером того, как формируется искусственный контекст, отражая факты, которым не было места в действительности.

Дело в том, что прямиком из романа Рыбакова цитата якобы Сталина попала в философский трактат Фёдора Бурлацкого «Новое мышление: диалоги и суждения о технологической революции и наших реформах». Далее судьба вымышленной цитаты принимает неожиданный поворот и становится частью собрания сочинений Сталина, которое было опубликовано в 1997 году. 

То есть, фраза, которой Сталин никогда не говорил, становится частью собрания сочинений, написанным лично им самим.
Однако, чтобы мы не обсуждали, как бы не разоблачали манипуляции — информационное поле сформировано и изменить его содержание невозможно. Художественный вымысел стал реальностью, игнорируя любые факты и отсылки к документальным источникам. 

Интересно, что сам Рыбаков в личной переписке не единожды сетовал на то, что цитата ушла в народ, а вот подлинный автор данного творения остался не у дел. Возникает вопрос, почему цитата прилипла как родная? 

Потому что эта фраза является своего рода строительным материалом картины мира, характерной для той эпохи, тонко передавая аффект и символическое содержание времени. Желаемое выдаваемое за действительное — как сказали бы когнитивные нейробиологи.

К сожалению, люди предпочитают видеть то, что хочется, то есть, руководствоваться принципом удовольствия и игнорировать принцип реальности.

Мы верим в то, что соответствует нашим ожиданиям, что не требует большого количества энергии. И наоборот, представления, которые не согласуются с нашими ожиданиями — мы пропускаем мимо ушей. Мы не хотим тратить энергию на исследование того, что противоречит нашим ожиданиям, становясь таким образом легкой добычей для пропаганды всех мастей.

Эмоциональный суверенитет. Продолжение.
Рассуждать о происходящем в моменте — сложно. Во-первых, мы эмоционально вовлечены в происходящее. Страх и инстинкт самосохранения, а также идентификация со своей большой группой мешают объективному рассмотрению происходящего. Во вторых — мы не видим целостной картины и не владеем полной информацией о происходящем.
Хотя...здесь есть нюанс.

Принято считать, что для понимания ситуации необходимо владеть фактами. Это особенно важно, если речь идет об исторических событиях. Это не так.

По аналогии с индивидуальным бессознательным, в терминах нейробиологии это долгосрочная память, коллективному бессознательному также свойственно вытеснение спорных, противоречивых, болезненных моментов в истории группы. Для выживания, группе крайне необходимо поддержание героической, устойчивой самооценки. С этой целью создается идеализированный образ группы. В этом смысле, бесполезно исследовать то, что было в реальности. 

Чтобы понять характер группы, то, как группа себя представляет — необходимо исследовать коллективный миф.
Коллективный миф — сложное явление. Он состоит из избранных и прошедших проверку временем артефактов. Сюда относят произведения литературы, песни, легенды, сказки и древние сказания. 

В качестве примера хочу привести произведение Л. Н. Толстого «Война и Мир», которое раскрывает представления группы о себе. Роман можно считать прологом к исследованию эмоционального суверенитета. Те, кто читал, наверняка помнят, что добрая половина романа написана на французском языке. Хочется спросить, встречали вы что-то подобное во французской литературе? 

Вряд ли…

Проектирование контекста

В сеть утекли кадры как готовилась очередная инсценировка попадания ракеты в объект гражданской инфраструктуры. Кто-то из прохожих умудрился заснять момент, как белоснежную пижаму хирурга, который якобы ранен при атаке, заливают искусственной кровью. 

В очередной раз мы стали свидетелями политической технологии, которая называется — проектирование контекста. Контекст — это инструмент управления поведением людей в больших группах. Для этого контекст, проектируют, меняют его или создают. 

Создание контекста — это проектирование альтернативной реальности. Обладая необходимыми ресурсами, специально обученные люди, как по нотам проектируют сюжет, задача которого — возбудить нужную эмоцию, ведь именно эмоция активирует действие, то есть, необходимое провокаторам поведение. 

Подобные действия являются самыми беспощадными формами манипуляций. Дело в том, что они задействуют две наиболее чувствительные базовые эмоциональные системы: СТРАХ и ПАНИКА/ГОРЕ.

Так, система СТРАХ является нейробиологическим субстратом инстинкта самосохранения. Ее задача — обеспечить выживание организма. Система в считанные доли секунды реагирует на сигналы, которые несут информацию связанную с жизнью и смертью. Вот почему архитекторы реальности с удовольствием используют медицинскую тематику: имитацию боли и страдания, больничные фоны, кровь, бинты и прочие лиминальные представления. 

В свою очередь система ПАНИКА/ГОРЕ является нейробиологическим субстратом привязанности, задача которой обеспечить выживание потомства. Нужно упомянуть, что нейромедиатором этой системы является эндогенный морфин, активация этой системы в буквальном смысле вызывает физическую и психическую боль, вот почему нам невыносимо становиться свидетелями детских страданий. 

Остается сказать, что мы практически беспомощны перед подобными манипуляциями. Даже если мы знаем как работает технология — это невозможно развидеть. Так устроен наш мозг.

Мощные, на грани жизни и смерти, образы вызывают нейрохимическое цунами, затапливая гиппокамп глюкокортикостероидами. Достаточно одного визуального контакта, чтобы произвести необходимый эффект — образ навсегда останется в памяти и его воспроизведение раз за разом будет оказывать необходимый эффект. 

Никакие последующие объяснения не способны устранить сформированную под воздействием сильных эмоций нейронную сеть. Говорить – не то, что видеть и чувствовать.

Паранойя

Мир охватила паранойя. Болезненное состояние психики, которое сопровождается чрезмерными чувствами преследования и угрозы. 

Можно предположить, что паранойя — это политический трюк, используемый для устрашения людей, однако это не делает ее менее опасной. Проблема в том, что каждый из нас в какой-то степени является носителем паранойи, так что нагнетаемая угроза, мнимая или реальная, оказывает влияние на всех.

Паранойя появляется в результате работы проекции — защитного механизма психики.

Защитные механизмы — явление удивительное. С одной стороны, они обеспечивают нормальную работу психики. С другой стороны, в качестве защитных механизмов, могут деформировать психику так сильно, что человек теряет связь с реальностью, погружаясь в психоз. И как бы странно это не звучало, но психоз — это состояние, которое позволяет человеку выживать, пусть даже в такой искаженной форме. 

Например, проекция является довербальной формой коммуникации. Она обеспечивает связь между мамой и ребенком в довербальный период — этап развития, когда ребенок не умеет говорить. 

Переживая сильные аффекты, страх или ярость, но не имея возможности выразить этих состояний словами, ребенок проецирует свой внутренний ужас посредством плача и крика. В этом случае проекцию можно представить как аффективное послание ребенка вовне с просьбой о помощи. 

Со временем, проекция приобретает черты защитного механизма, сохраняя свою способность эвакуировать непереносимые чувства вовне.

При столкновении с аффектом, например страхом, центральная нервная система способна выдержать ограниченное количество напряжения без разрушительных последствий для организма. Если воздействие превышает способность организма выдержать эмоции, психика активирует защитный механизм. 

Избыток чувств направляется вовне, то есть проецируется на любые объекты внешнего мира: людей, культурные феномены, политические события, звезды, политики и даже целые государства и народы. 

Проекции подвергаются любые чувства, которые невозможно разместить в своем внутреннем пространстве. Это могут быть страх, ярость, стыд, собственная беспомощность и уязвимость. 

Так мы можем обвинять в жестокости политического деятеля проецируя на него свои собственные неприемлемые агрессивные чувства. Или наоборот, бросаемся спасать брошенного котенка все также проецируя на него беспомощную часть себя. 

В этом смысле паранойя — это сложный комплекс чувств, состоящий из страха и ярости, который может приобретать причудливые формы. Чем сильнее страх и больше ярости, тем более злокачественную форму приобретает паранойя. 

Не в силах выносить свой собственный внутренний мир — мы приписываем его другому, будь то обычный человек или целая страна, тем самым восстанавливая свое душевное равновесие.

#паранойя #войнаимир

Кто выбирает?

В крайнем выпуске «Международного Обозрения» прозвучал вопрос, что определяет успех предвыборной кампании? Какой фактор оказывается решающим: технологии, кандидат или избиратели? 

Решающим фактором является — живая система, но ни один политический технолог вам об этом не расскажет, потому что в таком случае останется без работы. 

Идея о том, что миром управляют системы, они же группы, болезненна для человеческого всемогущества. А как же тогда венец мироздания? Венец мироздания в данном случае только маленькая песчинка в услужении большой системы. 

**Система — это целое, которое состоит из частей. Живая система — это целое, которое нацелено на выживание и для этого взаимодействует с окружающей средой. 

Живые системы обладают набором определенных свойств, одно из которых — целое больше чем сумма его частей.**
Если вы когда-нибудь были на стадионе в момент проведения футбольного матча или живого концерта, то сможете легко узнать это свойство живой системы. В какой-то момент, каждый отдельный индивид оказывается вовлеченным в динамику толпы. И вот уже целый стадион пульсирует как единый организм. Примерно то же самое происходит с любыми группами людей, будь то стихийный митинг, народ или страна. 

Таким образом, живые системы для сохранения своей целостности и выживания, используют свои же отдельные части, влияя на их поведение. Можно сказать, что люди в каком-то смысле эксплуатируются системами, не имея возможности сопротивляться групповой динамике и коллективному бессознательному. 

Резюмируя, система всегда сильнее индивидов. Система выбирает того, кто обладает необходимой динамикой для обеспечения ее выживания, что бы себе не думали политические технологи.

#войнаимир #политическаянейробиология #политическиетехнологии

Telegram

Россия в глобальной политике

Свежий выпуск «Международного обозрения». Феномен Ассанжа, уроки дебатов американской кампании, кенийские бунты, перспективы выборов в Европе. https://m.youtube.com/watch?v=RjtmIEv\_jHE https://rutube.ru/video/8510f78fd7004e3e9d1a42e78d57e726/

Лекарство, чтобы выносить жизнь

Вчера, в день Святой Троицы, икона «Троица» предположительно за авторством Андрея Рублева, была торжественно возвращена в Троице-Сергиеву Лавру, для которой она и была написана еще в 15 веке. 

Обращает внимание как по этому поводу бомбило многочисленные околокультурные паблики. Служители культуры, не стесняясь в выражениях, в один голос голосили о безвозвратной потере иконы в качестве артефакта культурного наследия. Мол, ишь, чего удумали, хранить икону в монастыре. Да еще с доступом всех желающих, когда ей место ни где-нибудь, а в Третьяковской галерее. 

Хотелось бы напомнить господам культурным служителям о происхождении культуры и ее предназначении.

Если хотите, культура — это явление эпигенетического порядка, благодаря которому, мы получаем удивительную возможность выйти за пределы своих генетических ограничений. Культура является своего рода цивилизационной купелью, окунувшись в которую, мы обретаем свое происхождение, принадлежность и идентичность. 

Предназначение культуры, по меткому замечанию Зигмунда Фрейда — позволяет «выносить жизнь». Другими словами, культура предоставляет человеку своего рода обезболивающее средство, которое помогает справляться с силой влечений и приносит удовлетворение. 

Сложно себе даже представить какой-либо другой культурный артефакт, который бы обладал столь сильным исцеляющим свойством как древняя икона, учитывая ее происхождение. В этом смысле, икона в полной мере выполняет свое культурное предназначение. И где как не в храме, суть которого — исцеление человеческой души, этому чудодейственному лекарству самое место. 

Важно не забывать, что служители церкви, еще далеко до появления музейных работников, были первыми собирателями того, что получило определение культурного наследия. Во всяком случае именно им мы обязаны созданию и хранению конкретно этой иконы и уж наверняка, они способны позаботиться о реликвии всяко не хуже музейных смотрителей.

#войнаимир #троица #психоанализкультуры