makes sense

Ахаххахахха

Уроки Сурковщины.

Фильм Михаила Козырева “Рок вокруг кремля. Сурковщина” о скупке режимом легендарных “русских рокеров” - это кино под девизом: лучше поздно, чем никогда. История совращения “творческой интеллигенции” на Селигере наконец кого-то заинтересовала к концу полной фашизации. Не поздновато ли?

Я прекрасно помню свою карикатуру на Макаревича и Гребенщикова, которые подобострастно встречались с Медведевым в каком-то частном кабаке после нападения на Грузию, заглядывая ему в глаза. На рисунке была изображена "сладкая парочка" с подносами в руках в позе “чего изволите?” Я прекрасно помню чувство боли и бессилия от предательства “светочей" свободы, которых искренне считал людьми близких взглядов.

Бесовщина “наших” и “идущих вместе”, головы оппозиционеров на кольях на Селигере, травля несогласных, полная зачистка оппозиции и бойня на Болотной (под глумливые причитания БГ: “Сами виноваты, нечего было соваться под дубинки омона”), - этот гнилой запах времени я прекрасно помню и не намерен забывать.

Именно тогда формула российской деградации отлилась в граните: “Пофигизм - отец фашизма”. Песни и пляски на Селигере различных Кортневых перед хунвейбинами Суркова и уголовника Якеменко, пофигизм Гребенщиковых (жмущих руки Грызловым и Бастрыкиным), погоня за кремлёвским “баблом” - всё это названо в фильме “сурковщиной”.

Но я бы взглянул на явление шире, - дело не столько в продажности “русского рока”, сколько в состоянии российской интеллигенции в целом.

У любой вербовки всегда есть две стороны. И чем громче звучат в фильме голоса об особом “обаянии”, выдающемся интеллекте “гениального манипулятора” Суркова, тем заметнее желание сложить с себя ответственность за готовность продаваться. (“Он заманил меня на Селигер почти обманом”, - и прочий детский лепет).

Эпоха Суркова - это не какая-то особая эпоха обработки творческой “элиты”, а элементарная “базарная” история продажи российским образованным классом ценностей и идеалов. За редким исключением, которое подчёркивает правило. “Юра музыкант”, выступавший на Майдане - это раз-два и обчёлся.

Не было “великого Суркова” (об уходе которого из кремля так горевал “БГ” в 2013 году в интервью Собчак: “Ну, ушёл Сурков, и что вам лучше стало?”). Не было отдельной катастрофы с “русским роком”. А было общее, системное явление - продажность российской интеллигенции, как класса, который легко сплавил путину “право первородства” за "чечевичную похлёбку” с барского стола.

Продажность - как явление и нравственная катастрофа - подлинная тема фильма. Начиная со школьных учителей (мастеров фальсификаций) до артистов, режиссёров, певцов и депутатов. Пока “нашисты” жгли книги Сорокина в “унитазах” и травили несогласных, поджидая их под окнами квартир, насаживали головы Алексеевой, Шендеровича, Каспарова на палки Селигера и публиковали интимные видео о “врагах россии” (закладывали базу фашизации), - бенефициары этого режима набивали карманы. И глумливо спрашивали после Болотной: “А вы думаете в Америке лучше? Какая демократия? Любая власть будет убивать, если почувствует угрозу своему существованию. Уважайте силу. Не надо лезть в политику, - получите дубинкой по башке” (Гребенщиков).

Теперь “друзей" Суркова разметало по миру. Многие из них взялись за ум (или за голову) и “лабают” свои песенки протеста в Израиле, Германии и Штатах. Они снова “светочи духа” и звёзды сопротивления.

Но позднее прозрение мало что меняет, потому что фашизация, которую они активно продвигали под лозунгами суверенной демократии (“Что воля, что неволя - всё равно”), - сыграла свою роль. Продажность состоялась, аморальность победила, - и этот русский фарш не провернёшь назад.

Как я писал в 2013 году, до всякого Крыма, “Пофигизм - отец фашизма”. Я помню это время, как запоминают плевок в лицо - со стороны людей, которых считал единомышленниками. Но я не понимал, что вижу только часть картины. Вслед за первыми ласточками русского фашизма случилась катастрофа с интеллигенцией в целом.

#привстал