Можно ли это рассматривать внесение меня с коллегами в аффилированные с иноагентами лицами как знак того, что государство скромно отметило мои редакторские заслуги?

Всем спасибо за поздравления, только поздравлять здесь не с чем: никаким знаком отличия это не является, это неприятное клеймо, с которым я не согласен.

Я никогда не занимался дискредитацией ВС РФ и считаю себя вполне патриотично настроенным человеком, как, конечно, и своих коллег. Критика и рационально-скептический взгляд на происходящее в стране ~~равно~~ предательство Родины.

В целом грустно, что у нас запрещается свободная журналистика и высказывание своего мнения, а поощряется шаблонная и бессмысленная пропаганда. И так же грустно, что государство ставит меня перед неприятным выбором: запрет на профессию, которую я выбрал много лет назад, или эмиграцию, где эта профессия также переживает не самые легкие (а может еще более тяжелые) времена.

Попробую сформулировать то, что сейчас ощущает человек, который, с одной стороны, относится без восторга к сами знаете, чему, с другой стороны, выбрал оставаться в России и просто любит свою страну.

Во-первых, у нас с коллегами, кто остался, есть в последние годы грустный пересчет людей, которых мы уже больше никогда не увидим. «Знаешь, а, наверное, уже больше и не захотим их видеть», - мрачно говорит мне друг и коллега, придерживающийся таких же, как я, взглядов.
Атака на Курскую область и чья-то радость по этому поводу – это важная красная черта, по которой как раз надо определяться: где для тебя – твои люди. Не твоя власть – твои люди. Для тех, кто остался в России, все очевидно (не то, чтобы это не было очевидно раньше, но тут какая-то важная точка).

И вот уже ты понимаешь, что советник губернатора Курской области, причем военкор, тебе сейчас ближе (и ты искренне говоришь ему: «Держитесь, чем помочь жителям?»), чем человек, который был тебе когда-то дорог, или просто с которым общались, а теперь он пишет про твоих соотечественников «уничтожены». И вот это «держитесь», как и «уничтожены» - оно с тобой навсегда. И навсегда с тобой переписка с «Доктор Лизой», когда мы переживали за Поддубного, и навсегда – ощущение гадливости от публикаций у рукопожатных. Все это, вообще все – навсегда.

Я при этом остаюсь при своих. У меня, как и у других «умеренных» разбилась мечта о том, что это – последнее военное лето. Я не уверена, что нас не убьют радикалы. Я считаю, что во власти достаточно коррупционеров, просто идиотов, и что зажимание любого живого в итоге приведет к чему-то страшному.

Но вот только это – моя страна.

Так что, если говорить о личной эмоции этой недели, конечно, это – одиночество. Наверное, немного теплее от того, что в такой эмоции одиночества ты находишься не одна.

«В элитах никто толком не понимал, как это лидеру наемников все можно. Одной из основных теорий была версия, что президенту Владимиру Путину, мягко говоря, не нравилось качество руководства Минобороны. Ведь СВО из недельной прогулки до Киева с цветами от местных жителей превратилось в тяжелый и долгий конфликт.

Была версия и про борьбу силовых башен за влияние — считалось, что ЧВК курирует главное управление Генштаба.

Моя гипотеза: Пригожин мог рассчитывать на некую помощь своих кураторов и присоединению к восстанию регулярной армии».

В заключительной третьей серии подкаста в годовщину мятежа вагнеровцев главный редактор BRIEF Владимир Дергачев вспоминает, как события выглядели со стороны.

Часть 1, часть 2.

Подписывайтесь на BRIEF. Подкаст @briefpodcast

Год назад начался «Марш справедливости» — бунт Евгения Пригожина и ЧВК Вагнер против Москвы.

Как ресторатор из Петербурга с криминальным прошлым стал миллиардером, а затем главным врагом Минобороны и Кремля — вспоминает главный редактор BRIEF Владимир Дергачев.

Подписывайтесь на BRIEF. Подкаст @briefpodcast

Пригожинский мятеж. Причины.

Завтра утром все (кроме телеграм-канала «Забыто») обнаружат годовщину пригожинского мятежа. Попробуем сделать это первыми. Перечислив наиболее популярные варианты причин. Не склоняясь в пользу конкретного объяснения внезапного выплеска энергии, которая, как казалось тогда (и кажется сейчас), вовсе даже не копится.

1. Персонаж. Ни герой, ни фрик мощное политическое движение возглавить не мог. А гибрид полугероя-полуфрика (как и когда-то ранний Навальный) притягивает в условиях общей малоразличимости персон на политической арене.
2. Алармизм. Июнь 2023-го – время ожидания украинского наступления. Которое многим казалось потенциально успешным. Да и дроны стали долетать до Москвы и даже до Кремля. Турбулентность побуждает чиновников к бездействию, а активистов-интуитивистов – к импровизации и ответу хаосом на хаос.
3. Издержки табу на пацифизм. Маргинализация антивоенной повестки вовсе не означает отсутствия у нее социальной базы. Дав финальное предмятежное интервью (вполне себе антивоенное), Пригожин стал обладателем гигантской энергии. Совладать с которой в итоге не смог.
4. Провокация. Конспирологи исходят из того, что Пригожину подмигивали едва ли не с самого верха: ты начинай, а мы переймем. Проверить достоверность этого невозможно – просто зафиксируем для будущих археологов.
5. Косяк. Внезапная слабость тех, кто выглядел самым сильным. Те, кому положено, не доглядели и недооценили. Были сконцентрированы на другом – примерно как с «Крокусом».
6. Предрешенность конфликта системы с активизмом. Каждая из сторон может пытаться использовать другую, но разочарование неизбежно. Романтикам и адептам рутины дружить обычно не о чем.

Надо бы написать еще про ход и последствия, но кто теперь это станет читать? Тогда все только это и обсуждали. А теперь коллективно стыдятся. Как медведевской оттепели, масочного режима или кампании Надеждина.

В эти часы мама Никиты Цицаги вывозит тело своего сына домой, чтобы там похоронить. Как мне рассказывают коллеги, в свое время она ходила на многие акции в поддержку Алексея Навального, а сейчас в пути читает, как Леонид Волков, Майкл Наки, Мария Певчих и другие достойные люди предлагают лишить ее погибшего сына премии «Редколлегия» посмертно. Как будто он может ее кому-то обратно перевести. Никаких оценок, просто сюжет о том, как складываются судьбы людские.

Цицаги было 29 лет, когда он погиб. А мне было 29 лет в 2014 году, когда эта война только начиналась и, конечно, характер конфликта тогда был совсем другим. Мы могли сделать репортаж из донецкого аэропорта с позиций сепаратистов из ДНР, а через две недели, переехав линию фронта, - такой же репортаж, но уже с позиций ВСУ. И два таких репортажа тогда могли выйти в газете «Коммерсант», что сейчас представить себе невозможно. Как и работу какого-либо журналиста по обе линии фронта.

Если бы в меня в тот момент прилетела мина, пока я находился на позициях ВСУ в Песках, русская пропаганда сказала бы, что погиб проукраинский журналист. Если бы украинская мина прилетела бы в меня, пока я был на позициях ДНР в двухстах метрах напротив, наверняка большинство украинских СМИ написали бы, что погиб российский пропагандист.

Это правила игры, которые каждый из нас тогда понимал, принимал, а если они тебе не нравятся - то сиди просто дальше в редакции и занимайся чем-то таким, где мины на голову не прилетают.

Оказываясь на позициях ВСУ, я рассказывал читателям о том, что про эту войну говорят люди, находящиеся там. А оказываясь на противоположных позициях - что думают их оппоненты. В 2014-м держать такой баланс еще было возможным, так что все свои командировки я старался четко делить 50 на 50 по обе линии фронта. Сейчас, повторюсь, такое невозможно.

Я не буду никак оценивать тексты Никиты на сайте Ньюсру, предположу только, что эта работа была ему нужна, чтобы продолжать иметь возможность делать работу другую и куда более важную. За что ему в итоге и вручали премии.

Нынешний срач, на мой взгляд, абсолютно стыдный для всех, кто его устроил. Потому что против войны люди выступают в первую очередь потому, что понимают ценность человеческой жизни. А когда кто-то заявляет, что он против войны, но жизнь вот этого человека не очень-то и важна, то ему должно быть стыдно.

Я помню как мне, 29-летнему парню, было страшно, когда меня ставили к стенке «расстреливать» бойцы украинского «Торнадо», и как мне было страшно, когда меня забирали на подвал донецкого «НКВД». И я помню, как от всех этих командировок было страшно моей маме, но мне повезло вернуться. Я приношу свои самые искренние соболезнования родителям Никиты Цицаги

*?Объявление в связи с выходом в BRIEF.*

Напишите, пожалуйста, мне, если у вас есть идеи по:

— эксклюзивным темам / инсайдам;

— экспертизе по актуальной повестке;

— предложения по сотрудничеству и возможным коллаборациям;

— вы хотите дать обратную связь по работе BRIEF в плане контента и / или технической стороны, похвалить или покритиковать проект, предложить новые форматы работы.

Спасибо за внимание❤️

Самый масштабный теракт с начала нулевых, времен чеченской войны, взрывов домов, захватов больниц и концертных залов — времени когда москвичи боялись ночью засыпать в домах и ждали, где рванет следующим.

Жуткая бойня с хладнокровным расстрелом беззащитных людей в упор.

По почерку похоже на исламистов, российские власти намекают на украинский след, на западе это отрицают. Тревожный фон нового президентского срока, история закольцовывается.

И все это на фоне недавних предупреждений западных посольств в адрес своих граждан о скорых терактах в Москве. Вопрос: если у них была информация о терактах, делились ли они конкретикой с российскими спецслужбами или на фоне новой холодной войны сочли это лишним?