и вот в темноте мы идём дальше, спотыкаясь о большие камни, по огромным лужам, вдоль улицы, ведущей к лагерю. конвоиры беспрестанно орут на нас, подталкивают ружейными прикладами. тот, у кого раны на ногах болят особенно нестерпимо, опирается на чуть-чуть более крепкого товарища. мы идём молча. ветер режет лицо, не даёт говорить. мы уткнулись подбородками в поднятые воротники своих ветхих курток. и вдруг идущий рядом со мной бормочет: «ты, слушай! если бы наши жёны нас сейчас видели! надеюсь, что в их лагере всё же получше... и они, надеюсь, даже не представляют себе, что тут с нами»...
...и передо мной возникает образ моей жены...
километр за километром мы с ним идём рядом, то утопая в снегу, то скользя по обледенелым буграм, поддерживая друг друга, слыша брань и понукания. мы не говорим больше ни слова, но мы знаем: каждый из нас думает сейчас о своей жене. время от времени я бросаю взгляд на небо: звёзды уже бледнеют, и там, вдали, сквозь густые облака начинает пробиваться розовый свет утренней зари. а пред моим духовным взором стоит любимый человек. моя фантазия сумела воплотить его так живо, так ярко, как это никогда не бывало в моей прежней, нормальной жизни. я беседую с женой, я задаю вопросы, она отвечает. я вижу её улыбку, её ободряющий взгляд, и – пусть этот взгляд бестелесен – он сияет мне ярче, чем восходящее в эти минуты солнце. и вдруг меня пронзает мысль: ведь сейчас я впервые в жизни понял истинность того, что столь многие мыслители и мудрецы считали своим конечным выводом, что воспевали столь многие поэты: я понял, я принял истину — только любовь есть то конечное и высшее, что оправдывает наше здешнее существование, что может нас возвышать и укреплять! да, я постигаю смысл того итога, что достигнут человеческой мыслью, поэзией, верой: освобождение – через любовь, в любви! я теперь знаю, что человек, у которого нет уже ничего на этом свете, может духовно – пусть на мгновение – обладать самым дорогим для себя – образом того, кого любит. в самой тяжёлой из всех мыслимо тяжёлых ситуаций, когда уже невозможно выразить себя ни в каком действии, когда единственным остается страдание, – в такой ситуации человек может осуществить себя через воссоздание и созерцание образа того, кого он любит. впервые в жизни я смог понять, что подразумевают, когда говорят, что ангелы счастливы любовным созерцанием бесконечного господа.

– виктор франкл, «сказать жизни да!»

эта открытка! не думала, что придётся к ней вернуться, но!

эта открытка моей подруги Кристины, которая учится на реставратора. один её преподаватель периодически разбирает свою библиотеку, отдавая открытки, которые часто пустые, но эта – исключение.

в один из дней, всё также снимая в мастерской, Максим сказал, что к нему зайдёт девушка-искусствовед, которая пишет про него курсовую:
– видимо студенты чувствуют мой преподавательский вайб..!

следующим днём мы едем монтировать выставку Максима, где и познакомились с Настей.

вчера. открытие выставки. встречаемся всё в тех же стенах. Настя показывает эту открытку с вопросом 'откуда?'

без лишних слов говоря, Настя полгода жила у своих друзей, для которых Иван Гудков дядя Ваня.

встать в 4 утра, чтоб вместить в один день несколько жизней.
москва — касимов. 5 часов в дороге и все московские заботы отступают.
простор.