Автор книги - не просто исследователь-теоретик. Рут Гудман увлечена практической стороной вопроса быта прошлого, и, решив понять, как жили англичане в XVI веке, всё испробовала на себе. Она спала на самых разных видах постелей с разными набивками, чтобы понять, на чем удобнее спать - на сене или соломе? Какие растения лучше всего подходят для набивки постелей (и какие из них приятнее пахнут, если положить их в изголовье), а какие - для устилания пола? Она пыталась жить некоторое время, следуя гигиеническим нормам той эпохи, постоянно стирая нижнее белье и растираясь полотенцем, но редко принимая ванну. Она готовила по тюдоровским рецептам, училась фехтовать и танцевать вольту, пыталась пользоваться плугом и крахмалить воротники. Все это, конечно, происходило не одномоментно - она профессионально занималась этим в течении 25 лет, экспериментируя самостоятельно, работая в экспериментальных группах, участвуя в съемках многочисленных документальных фильмов о быте прошлого. Автор очень энергична, и она заражает этим экспериментаторским задором и читателей, предлагая им попробовать некоторые вещи самостоятельно - сварить эль, например, или испечь хлеб по рецепту, которым пользовались в елизаветинский период.

Книга посвящена, конечно, не только описанию экспериментов. Автор объясняет, откуда у исследователей информация о каждой из бытовых деталей: им доступны трактаты с практическими советами по домоводству и кулинарии, учебники с описанием разных игр и танцев, нравоучительные сочинения, объясняющие «тюдоровцам», как им следует ходить, разговаривать, одеваться, общаться с мужем/женой. В помощь историкам приходят художественные произведения, завещания, судебные записи и, конечно, археологические данные. Автор не скупится на детали: если уж она вознамерилась рассказать, какие виды очагов существовали в описываемую эпоху, или какие виды хлеба изготавливались, то она расскажет это во всех технологических подробностях (я про современную выпечку не знаю столько, сколько теперь знаю про тюдоровскую).

В общем, книгу очень рекомендую, написана она живо и интересно, и заставляет задуматься о многом - например, о том, что жители XVI века жили не в темном странном времени, полном предрассудков и нечистоплотности, а в абсолютно рациональном и нормальном: они вкусно ели, любили театр, теннис и боулинг, красиво одевались - просто жизнь их была куда сложнее с практической точки зрения, чем наша.

Книга Проппа совсем небольшая, она очень структурирована и напоминает учебник математики, и тем не менее её легко читать, и она увлекательна. Автор доступно объясняет, какие элементы в сказке постоянные, а какие - переменные. К постоянным элементам относятся действия персонажей, их (действий) всего 30, и из их последовательности и выводится строгая формула, с помощью которой можно схематически описать любую сказку. К переменным относятся персонажи, их описания (атрибуты), язык повествования. Но действия персонажей ограничены. Об этих действиях (функциях персонажей) и рассказывает автор на страницах своей книги.

Пропп опирается на сборник русских сказок Афанасьева; проанализировав сотню сказок, собранных фольклористом, исследователь и пришел к своим выводам. Он предполагает, однако, что его формула подходит для волшебных сказок в принципе, не только для русских, и задается вопросом: почему все эти сказки, по сути, совершено одинаковы? Они происходят от одной прасказки (вроде гипотетического индоевропейского праязыка)? Обусловлено ли это какими-либо особенностями психики человека? Связано ли с конкретными народами? Автор задавался этими вопросами в 20е гг. прошлого века, и с тех пор должно было появиться много новых теорий (включая еще одну книгу автора - «Исторические корни волшебной сказки»), но это его исследование легло в основу многих из этих теорий, и заложило основу для научного подхода в классификации сказок.

Внезапный оффтоп: вы когда-нибудь задумывались (если читали эти книги, конечно), почему в роулинговской вселенной Гарри Поттера нет художественной литературы? То есть мир волшебников продуман до мельчайших подробностей: у них есть своя история (иногда переплетающаяся с магловской), есть свои министерства, больницы и другие учреждения, свой спорт и мода; упоминаются самые разные газеты и журналы - и новостные, и научные, и женские, и кулинарные, даже музыка продумана - есть магические рок-группы, есть поп-певцы (одну из которых слушает, например, миссис Уизли по магическому радио). А художественной литературы нет. Допустим, в библиотеке Хогвартса может и не быть беллетристики - все-таки это академическое учреждение. И трое главных героев могут и не быть заядлыми читателями (Гермиона, к примеру, может считать чтение романов пустой тратой времени). Но почему не читают другие герои? Почему их одноклассницы (те, кто интересуется модной одеждой и магической завивкой ресниц) не читают какие-то женские романы, например? Почему никто не читает на каникулах магических детективов? Почему в книжном магазине «Флориш и Блоттс» на полках не стоят романы? Почему в Хогвартсе нет портретов или статуй каких-то знаменитых писателей-выпускников школы? Этот вопрос не дает мне покоя

Читаю книгу Рут Гудман (всё ту же, про быт в эпоху Тюдоров), и она тут пишет об одной особенности питания людей не нашей эпохи, о которой я не знала: почти все продукты имели сезонный характер. То есть, мы привыкли, что овощи и фрукты сезонны (а жители больших городов могут и не привыкать, клубника и арбузы продаются в супермаркетах круглогодично), но для человека средневековья и нового времени сезонными были даже молоко и яйца. Куры не неслись зимой (сейчас используется искусственное освещение, чтобы они неслись круглый год), а у коров в сентябре, когда они не ждали телят, начинался «сухой» сезон, и длился он до весны (чтобы коровы давали молоко постоянно, нужно дополнительное кормление и искусственное осеменение). И свежее мясо определенных сортов было, разумеется, только в определенные периоды года

Кагор (cahors, читается «каор») - французское красное сухое вино, которое очень ценилось уже в средние века. Кагор пришел в Россию вместе с реформами Петра I. По указанию Петра, кагор нужно было использовать для литургии. Но русское духовенство привыкло к сладким винам, которые импортировались из Византии, Италии и Испании, поэтому решило превратить сухое вино в сладкое крепленое. В XIX веке в России стали производить свой кагор, и общим с французским в нем был только красный цвет

Книга, кстати, выглядит вот так