Снилась дрянь.

Серёжа не любил спать, потому что по ночам видел самое разное дерьмище, и от того, что оно бывало разных сортов, легче не становилось.

Приёмник-распределитель и тощая серая тётка, которая повторяла: «Твоих мамы и папы больше нет».

Детдом и тощие серые дети, одноликая толпа, в которую он должен был влиться, позволить себя сожрать и присвоить — и не хотел этого.

Улица и тощие серые собаки, одичавшие, остервеневшие, не как та, что он прикармливал.

Тощая серая жизнь, камни в лицо, единственный яркий цвет — собственная кровь, да ещё, может быть, потом орехово-карие, живые глаза Олега.

Олег, да. Отъезды. Задания. Похоронки. Если бы Серёжа любил его чуть больше, не так, как любят братьев, то не выдержал бы и сошёл с ума, утратив последнее яркое пятно вокруг себя.

Кошмары перетекали один в другой, наслаивались, сплетались змеями.

А потом вдруг стало легко, тепло, и серый тощий вечер стал летним утром, когда впереди каникулы, в тумбочке новая библиотечная книжка, а никаких уроков не будет до осени…

Серёжа просыпался долго, с трудом соображая, где он и что с ним. Под щекой билось чьё-то сердце, шея немного затекла, болезненно стоящий член упирался в чужое бедро. С чего бы… разве он не выгонял любовников из постели, разве позволял остаться на ночь?

Отлепившись от уютного тела, Серёжа сел и всё вспомнил. Принудительный отпуск. Дом в лесу. Сосед по несчастью.

— Какого хрена, — выдохнул он.

Длинные-длинные, как у маленького ребёнка, ресницы Игоря вздрогнули, губы тронула улыбка — и сразу исчезла, стекла.

— Ваше величество изволило ночью орать, — хрипло сказал он. — А потом велело спать рядом. Я спал.

— Ты такой послушный мальчик?

— Нет, — ухмыльнулся Игорь и гибко, длинно потянулся. — Но я отлично выспался. Ты тёпленький…

— Я тебе не грелка для постели!

— Я тебе тоже. Но было неплохо.

Гадский мент улыбался, кажется, ничуть не смущаясь. Серёжа чувствовал себя совершенно потерянным и не знал, что делать. Вносить в их странные, почти не существующие отношения что-то ещё, усложнять на порядок, вводить в рекурсию было бы недальновидно. Мало ли, насколько хорошо спалось! Мало ли, насколько Игорь был симпатичный. Мало ли.

Это всё было чертовски опасно.

— Не трогай меня, — процедил Серёжа. — Я не собираюсь с тобой…

— Конечно, не собираешься. Кто я, кто ты, да? Не ссы, пройдёт неделя, не увидимся больше.

Игорь встал и вышел из комнаты. Зажужжала кофемолка на кухне, хлопнула дверца холодильника, а Серёжа всё сидел и пялился в стену.

Сам-Сергей-Разумовский, медиамагнат, миллиардер, строчка в топе «Форбс», безусловно, не мог даже вообразить себя рядом с каким-то там излишне агрессивным майором полиции.

Серёга, детдомовский щенок, который зубами пытался выгрызть себе место под солнцем и осуществить хотя бы одну самую маленькую мечту, был бы счастлив, найдя понимающего парня, рядом с которым не снились кошмары.

Но кто он сейчас?

Кто — в этом дурацком насильственном отпуске?

И с кем?

Решать надо было очень, очень быстро, то ли как в разговоре с капризным инвестором, то ли как в драке за гаражами.

#оченьнадовотпуск

Друзья!

Приближается зимняя фандомная битва, и это значит ✨ движуху ✨
Ваш покорный слуга ведёт команду городской мистики — любые фандомы и ориджи, любые тексты и арты, объединённые темой неведомой фантастической фигни, происходящей в городах!
Пойдёмте на Изнанку!

Присоединяйтесь к комчату в дискорде или пишите мне в личку (@nebezkota), чтобы сотворить что-нибудь вместе 🙋

🌟Если вам не хватает разговорной практики, то это объявление для вас)

Приглашаю всех желающих с уровнем B1 в процессе и выше на декабрьские разговорные клубы. В течение часа мы будем общаться на темы, связанные с грядущими праздниками. Обсудим новогодние традиции и подарки, подведём итоги года и поделимся планами на следующий.

📆 Когда: со следующей недели и до конца месяца среда, 20:00, четверг 19:00

💸 Стоимость: 700р (для моих учеников 500р)

📝 Для записи пишите в комментарии

#JT_обучение

Приходите прикольно прокачивать инглиш к моей любимой женщине, будет круто, бережно и полезно ^^

Кровать была вполне удобная, но сон, зараза такая, не шёл.

«Тупой мозг, — говорил Игорь про себя, — у нас наконец-то есть шанс выспаться, а ты чего? Хорош уже, давай баиньки!»

Мозг не слушался и предлагал подумать о последнем нераскрытом убийстве. Казалось бы, зачем расправляться с мирным пожилым священником? Только если что-то видел или услышал на исповеди, а преступник испугался, что батюшка откроет тайну… Отработка многочисленной паствы шла ни шатко, ни валко, от славословий в адрес покойника слипались уши, ещё бы чуть-чуть — и живым бы на небо забрали, но убивец оказался быстрее! Ни криминального прошлого, ни скользких историй, ни обиженных прихожан и сокурсников в семинарии, единственный друг — тоже священник, но бывший, оставил сан, грешник этакий, но покойный батюшка всё равно с ним общался…

Стоп, вот куда копать надо. Интересно, Димка додумается? Хватка есть, а чутья пока маловато. Отработает версию с другом просто потому, что должен просеять каждый контакт, или забьёт, увлёкшись организацией отпусков? Мать-перемать, хоть бы азбукой Морзе сигнал подать засранцу!

Игорь ворочался и кряхтел, как дед, потом не выдержал и пошёл на кухню пить чай, тоже димковый, противный, с ромашкой. Ничуть не помогало.

Читать не моглось, смотреть кино не хотелось, хоть иди да отжимайся, пока руки держат!

Решение было уже почти принято, когда из комнаты донёсся подозрительный звук, то ли стон, то ли всхлип.

Игорь подошёл к серёжиной двери и прислушался. Может, человек вздрочнуть решил по ночному времени (воображение охотно нарисовало белую кожу в крапчатом золоте веснушек, рыжие волосы в низу живота, тонкие пальцы, обхватившие член, закушенные узкие губы — да заткнись ты, воображение, и хую вставать команды не было!).

Стон повторился.

— Серёга, — окликнул Игорь, стуча в дверь, — не спишь?

Ответа не было.

Ладно, если что, можно извиниться за вторжение (верхняя и нижняя голова в кооперации предложили новые смыслы для слова «вторжение», что за чертовщина, стоит отдохнуть немножко, как недотрах в могилу свести грозит!).

Серёжа спал, и во сне явно видел что-то нехорошее — метался, хныкал и жалобно хмурился. Кошмары, как было отлично известно Игорю, пакость похуже бессонницы, поэтому он сел на край кровати и ещё раз позвал своего невольного соседа.

— Что такое, — пробормотал Серёжа, приоткрыв один глаз. — Что надо?

— Тебе, видимо, снится что-то. Кричишь.

— Снится? Да. Не хочу. Иди сюда, ложись.

— Серёж…

— Ложись уже! Спать надо!

Не иначе как с волчарой перепутал спросонья, а может, и вовсе толком не проснулся, вот с утра вопить будет, всех лисиц в округе распугает! Тем не менее, сопротивляться Игорь не сумел и прилёг рядом, целомудренно вытянув руки по швам.

Серёжа тут же наполз сверху, пристроил голову на груди, перекинул ногу и сладко засопел.

Внутри у Игоря разверзалась непотребная пропасть, бездна, космос: почему-то от контраста между Серёжей бодрствующим, ехидным, жёстким и злым, и Серёжей спящим, беззащитным и уютным, сердце вздрагивало и пускалось галопом. Вот только этого не хватало, что за дела, последний человек, в которого стоило влюбляться — этот самый! Минимум шансов на что угодно, максимум неловкости.

Выбраться из цепкой серёжиной хватки было невозможно. Бессонница, не дававшая даже сомкнуть глаза, решила уйти из этой кровати одна. Игорь поудобнее согнул ногу, повернул голову и уснул так сладко, как редко когда-либо спал.

#оченьнадовотпуск

Я вам сегодня принёс крэк, который писал, хрюкая от удовольствия.

Дима, Игорь, уборка, секс, любовь.

За накур тысячу спасибов и сердец Мори 🥰

https://archiveofourown.org/works/61070458

Зеркало: https://archiveofourown.gay/works/61070458

Серёжа повозил пальцем по странице, увеличивая яркость.

Бесполезно, разумеется, с бумажными книгами такое не прокатит. Он давно разучился читать не с экрана и не собирался переучиваться, но как ещё прикажете коротать время в чёртовом доме без компьютера, телефона и планшета? В столе на кухне нашлась пачка акварельной бумаги, маркеры и краски, и этот издевательский жест заботы окончательно вывел Серёжу из себя.

— Я на работу хочу! — выкрикнул он. — Мне надо на работу, у меня завтра важная встреча, я должен контролировать!

Полвечера они провели в попытках выяснить, насколько далеко простирается олегово минное поле, и возможно ли его обезвредить; выяснилось, что на расстоянии броска камня за забором простираются гнусные ловушки. Лучший друг, называется, сколько же времени он угрохал, сооружая этот полигон?

— И я хочу, — мирно ответил Игорь — совместный просмотр «Терминатора» и бросание камней в ловушки сближает до неироничного перехода на имена, — но других идей пока нету.

— А если я тут… умру?! Если у меня случится паническая атака? Инфаркт? Аппендицит?

— Если у тебя случится инфаркт, я тебя вытащу вброд через говно.

— Вытащи сейчас! Хочешь, денег дам? Машину себе купишь нормальную или что там ещё…

— Нет, — отрезал Игорь и снова уткнулся в свою книгу, потрёпанные «Похождения бравого солдата Швейка», которые Серёжа уважал за пацифизм и не уважал за сортирный юмор. Даже затылок и оттопыренный локоть выражали неодобрение.

Вот дурак, надо было молчать про деньги и симулировать отвал жопы и ступор мозговины!

Серёжа ушёл на улицу и долго сидел на крыльце, отмахиваясь от комаров. Из-за деревьев выползала красноватая обгрызенная луна. Это нормально, что она такая? Какого вообще цвета луна, когда встаёт? Когда-то, пронырливым детдомовским пацаном, Серёжа знал бы, вспомнил бы, а теперь чаще видел луну в качестве клипарта, чем по-настоящему.

Будто бы это плохо! Кому она нужна, луна? Только если астрономам!

Тем не менее он сидел, смотрел, вытаскивал из головы физику и приходил к выводу, что быть красной для восходящей июньской луны вполне нормально.

Нобелевку за этот столик! И можно без хлеба!

В конце концов стало холодно, и Серёжа поплёлся в дом. Игорь так и валялся на диване со своим неодобрительным локтем, сердитым затылком и недовольной ногой в драном носке.

— Ну хорош, — окликнул его Серёжа. — Ну не то я сказал. Но я же знаю, что у вас это… зарплата… подзаработал бы…

— Я разное могу. — Игорь положил книжку на живот, глянул, прищурившись. — В частное право пойти. Детишек единоборствам учить — у меня от медалей ящик не закрывается. Да что там, в шинке гайки крутить тоже неплохо, зарплата в два раза больше моей. Телохранителем можно ещё, как твой волчара. Но я не хочу. И никаких денег мне не нужно.

— Потому что ты любишь свою поганую работу? Потому что ты благородный человек? Потому что ты бессребреник?

— Потому что я дурак, — ответил Игорь и широко ухмыльнулся — улыбка не тронула глаз. — А с дураками такое дело, нипочём не убедишь. Так что не пытайся, а то совсем разругаемся.

Большое дело — с ментом поругаться! Подумаешь!

Но Серёжа почему-то этого совсем не хотел.

— Тогда пойдём ужинать. Делать нечего, так хоть поедим. Бутерброд хочу с котлетой, как в детстве.

— Они уже на вкус всё равно не такие, — проворчал Игорь, но протопал на кухню, открыл морозилку и бросил котлеты в микроволновку.

За едой никаких острых тем они не поднимали, вспоминали, как в соплячестве бутылки сдавали и участвовали в «Русском медвежонке».

И — Игорь ошибся, чёрный хлеб с толстой котлетой был точь-в-точь как в детстве, когда повариха тётя Поля разрешала съесть ужин вот так, «по-индейски».

#оченьнадовотпуск

— Это ты подстроил? — нелюбезно спросил Разумовский. — Что за тупые шутки? Опять мешаешь мне работать!

— Ты мешаешь, — огрызнулся Игорь. — И хватит уже дуться, ну подозревал тебя, ну бывает, не посадил же!

— Ещё бы ты меня посадил, козёл в погонах! Где мы? Я помню ужин…

— А я и того не помню, кофе только. Димка, сволочь!

Разумовский тяжело вздохнул, налил себе кофе и двинулся к выходу. Игорь последовал за ним, надеясь, что они не слишком в глубокой жопе, и отсюда можно как-то выбраться, ориентируясь по мху, птичьему полёту и собачьему чутью.

Участок окружал невысокий забор, от которого чувствительно ударило током, стоило притронуться. Выматерившись, Игорь попробовал калитку — эффект был тот же. Вот так, значит. Он повертел головой и обнаружил приятно развесистую яблоню, нависающую над забором, залез на неё, примерился и перепрыгнул забор с ветки.

Взрыв был не очень громкий, но внушительный. Неизвестное устройство вызвало целый гейзер, и не из грязи, как положено приличным гейзерам, а из самого что ни на есть навоза. Возможно, коровьего. А возможно, и нет. Перед Игорем образовался глубокий дерьмовый ров.

— Я чувствую удовлетворение, — сообщил Разумовский из-за забора.

— Извращенец, — ответил Игорь очень осторожно, чтобы в рот не попало то, что текло по усам.

Возвращаться пришлось, заползая по любезно подставленной Разумовским ветке, а потом долго отмываться под садовым шлангом.

К счастью, в доме была и стиральная машина, и душевая кабина; к несчастью, никакой сменной одежды, кроме махровых халатов. На стене санузла висел большой плакат, нарисованный отвратительно знакомой рукой.

«НЕДЕЛЯ ОТПУСКА», — гласили украшенные блёстками буквы. Чуть ниже, более мелко и более криво, было приписано: «Пожалуйста».

— Глиттер красивый, — поморщился Разумовский, обозрев плакат. — Смысл не очень. Мне надо на работу!

— Мне тоже, — согласился Игорь. — Как эти засранцы спелись? Подрывные работы явно этот твой устроил. И в принципе тебя.

— А твою компанию — этот твой!

— Он не мой. Он просто. Был бы… кто-нибудь… я бы, может, отдыхал. Иногда.

— А я нет, — вредно ответил Разумовский. — Максимум раз в месяц. У меня нет времени. Давай выбираться. Вряд ли здесь есть что-то смертельное!

— В говно не полезу больше! — возмутился Игорь.

— Да тебе не привыкать!

Врезать бы мерзавцу.

Но, несмотря на свою устрашающую репутацию, бить товарища по несчастью за излишне ядовитый язык Игорь всё же не собирался. С Димкой же вот год работал и пока ни разу не прибил. Пока. Пока отсюда не выбрался.

Желудок бурчал, намекая, что надо чего-нибудь туда положить. Игорь вернулся на кухню и обследовал холодильник. Там, без преувеличений, хватило бы еды на всё управление. Морозилку заполняли аккуратные контейнеры с подписями «лазанья», «котлеты», «запеканка» и прочими подобными; один почерк Игорь знал прекрасно, второй был тот же, что в «пожалуйста» на плакате, то есть волчара постарался.

— Откуда они знакомы? — поинтересовался он, разогревая борщ. В димкином исполнении он был только чуточку хуже, чем у тёти Лены.

— Понятия не имею! — заявил Разумовский, прижимая к сердцу контейнер с лазаньей. — Лично я вас обоих в первый раз увидел, когда вы припёрлись задавать свои тупые вопросы про того стримера-убийцу в маске!

— Он сделал всё, чтобы тебя подозревали, — напомнил Игорь. — А у нас работа такая.

— В прекрасной России будущего не будет тюрем и убийц…

— Но мы пока в настоящей. — Игорь пожал плечами. — И, мать его, в отпуске. И здесь нет не то что телефона, даже телеантенны!

— Есть книги и видик, — откликнулся Разумовский. — Я в детстве мечтал, чтобы у нас в детдоме появился.

— И я мечтал, — сознался Игорь.

Они осторожно переглянулись. Голубые глаза Разумовского, обычно хищно, по-лисьи, сощуренные, сейчас казались беззащитными. Маленькая веснушка у края верхнего века напоминала прилипшую блёстку.

— После еды вредно планировать побег. Давай мы пока что…

Игорь порылся на полке под телевизором, нашёл кассету с первым «Терминатором» и услышал за спиной сперва смешок, а потом смущённое: «Ага, именно это».

#оченьнадовотпуск

Сегодня прочитал потрясающий текст (он почти закончен, остался эпилог) и не могу не поделиться с вами.

Настоящий бриллиант, эталонная городская фантастика, бесконечная благодарность автору за него 🥺

https://archiveofourown.org/works/59917501/chapters/152858785

#оченьнадовотпуск