Редакция ожила и вернулась в Карфаген – сейчас там шесть новых материалов.

В разделе прозы вы найдете рассказ учёного, родом из Британского Королевского Общества Микроскопистов: его написал Сергей Антипин и назвал «В опрадание невидимого». Микроскопист – первый член Гильдии Можжевельника, который к нам присоединился, но будут и другие – ждите, не дыша, – будет их множество.
Здесь же найдёте листки из записных книжек швейцарского поэта и эссеиста Филиппа Жакоте, переведенные Петром Епифановым – «Самосев. 1966 год».

В разделе поэзии тем временем Юлия Кокошко кроме одной луны нашла ещё луну, и ещё луну. Посчитайте: «Три луны».
Здесь же — сербский поэт Милош Црнянский: его стихотворения и поэма «Плач по Белграду» в переводе и с примечаниями Анны Ростокиной.

В разделе риторика пылает смелейшее исследование Ульяны Барановой: география и картопоэтика, или геопоэтика и картография, или поэгетика и графокартика <...> choose your fighter!..karfagen.mediavk | fb

Ещё раз повторим, чтобы вы точно не пропустили. Сейчас на сайте «Сверхнового Карфагена» – шесть материалов. Вот они:

Поэзия:
– Шамшад Абдуллаев, «Простор для одного» (подборка стихотворений)
– Михаил Бордуновский, «Офир, Фарсис» (поэма)

Проза:– Шамшад Абдуллаев, «Язъяван» (рассказ)
– Софья Суркова, «Опыт оправдания кверулянства» (повесть)

Риторика:– Интервью с Анной Ямпольской, переводчицей романа Клаудио Магриса «Дунай»– Клаудио Магрис, «У каморки Раскольникова» (эссе)

А ещё шесть новых материалов мы уже готовим к публикации. Некоторые даже начали верстать!
Спасибо, что остаётесь с нами. Подписывайтесь на наши страницы в других соцсетях (VK / FB), делитесь идеями и впечатлениями в комментариях, пишите на нашу почту [email protected] если вы заблудились или хотите прислать интересный материал.

Хорошего вечера!

Завершаем обзор материалов, уже опубликованных на сайте «Сверхнового Карфагена» и читаем поэму Михаила Бордуновского «Офир, Фарсис», в которой плывущие сквозь ничто легендарные города наблюдают через линзы своих телескопов историю Луны, львов, ракетоносцев и судорожного поиска Выхода. Поэма, написанная в сентябре 2021 года, открывается эпиграфом из «Ночной литании» Эзры Паунда:

О, Боже ночи!
Какая великая скорбь
Движется к нам,
Что ты утешаешь нас
Прежде её приближенья?В новообретённой скорби мы приглашаем вслушаться в лироэпические известия из Офира и Фарсиса, узнать об осенней Луне, где «осень держит в зубах проволоку / и повсюду электрический ток» и совершить путешествие сквозь тревожные облака Маскарада → читать поэму<...>

1. Из Офира известия, из Фарсиса,
   где воздух скоблит себя до прозрачности – к смерти,
   скоро к смерти себя пришпилит булавкой:
   Анемия, достопочтенный фрегат, в этих ветвях,
   и фрукты пьют друг у друга соки.

Из Офира известия, из Фарсиса,
где ночная зелень зрачков, эвкалипты,
кедры. Олив огромное тление. Но ничего не гибнет.

А на Луне ходят Смотрители Колесниц,
мулы покрыты эмалью, и мотоциклы,
и вырыты могилы людям и их городам.

Она одноглазая, эта Луна, она не имеет
кристалла Выхода – гол и мягок всякий,
кто не имеет Выхода, и вода от него отвернётся.

Но там ходят мулы, говорю; курятник сколочен
для серых курочек, полных бисером,
и все только и делают, что перебирают
из Офира известия, из Фарсиса.

А я обрился наголо, словно липа,
приготовляясь к зиме,
и направился в город, огромный, как сковорода,
чтобы обнаружить Тень.

Велосипеды бездействуют, потому что они мастера красноречия,
пуст очаг, «белый вол встал на дороге в Пизу»,
на Луне же Тень повсюду, и все едят её мясо,
даже лев вышел из клетки, запор сломав.

Он испускает Свет, он Светильник.

<...>

→ читать поэму полностью

Кроме того, специально для наших соцсетей филологиня Анна Орлова написала небольшой проблематизирующий комментарий к эссе Клаудио Магриса: о непростом положении творческого субъекта, пространственном коде текста итальянского писателя, деталях московской и петербургской картографии и сомнениях в необходимости разделения «творческих» и «нетворческих» задач.

«Именно от этих – совершенно конкретных – пространств Магрис выходит на проблематику искусства и размышляет о писательских стратегиях: "Писатель не может быть воплощением никаких течений и поэтик. Они имеют место до тех пор, пока он выражает их так, как чувствует, не заботясь о том, что с ними произойдёт и какое влияние они окажут на действительность. Когда же он, пускай даже из чувства морального долга, начинает беспокоиться о таких вещах, творчество заканчивается и начинается сознательная литературная работа с учётом множества сторонних вещей и последствий". Русские писатели вписаны в эту проблематику достаточно однозначно: заложник (пусть и невиновный) "рутинных условностей" и творец "свободной поэзии" (не потерявший при этом облик "обычного человека"). Такая интерпретация вполне закономерна, однако невольно приводит к тому, чтобы если не усомниться в самом категоричном разделении "творческих" и "нетворческих" задач – то хотя бы добавить несколько проблематизирующих штрихов к картине...»– Анна Орлова

Telegraph

Комментарий к эссе «У каморки Раскольникова» Клаудио Магриса

В примитивном пересказе эссе Клаудио Магриса выглядит так: итальянский писатель посетил два знаковых для русской литературы пространства, мемориальные музеи Достоевского и Горького – и их контраст привёл гостя к рассуждениям о судьбе и долге писателя. Конфликт…

Сегодня обратимся к разделу «Риторика», в котором опубликованы два материала, связанные именем Клаудио Магриса – итальянского писателя, журналиста, эссеиста и исследователя. Первый из них – небольшое интервью «Сверхнового Карфагена» с Анной Ямпольской, переводчицей книги эссе Клаудио Магриса «Дунай», вышедшей на русском языке в «Издательстве Ивана Лимбаха» в 2016 году. «Дунай» Магриса – это неспешное странствие по великой реке сквозь века истории и культуры дунайских стран. Пропутешествовав вместе с Магрисом по страницам его книги, мы поговорили с Анной Ямпольской об уроках Миттель-Европы, связи вечных и локальных сюжетов, и о реке, которая течёт сквозь собственную историю и мифологию.

«Мысль о том, что мирное сосуществование разных народов, соединение и сплавление различных элементов – залог благополучной, счастливой жизни, проходит через всю книгу…»– Анна Ямпольская

Второй материал – эссе самого Клаудио Магриса «У каморки Раскольникова», впервые переведённое на русский язык Марией Ляпуновой и Владиславой Сычевой. Это текст о посещении итальянским писателем мемориальных музеев Достоевского и Горького, в котором он размышляет о связи писательских стратегий и идеологии, «официальных писателях» и свободной поэзии.

«С гениальностью, в какой христианское милосердие переплелось с печальным опытом нигилизма той поры, Достоевский показал, насколько трагичен и одновременно до нелепости вульгарен соблазн "переступить", призывающий попрать законы нравственности во имя бездонного и грязного потока существования…»– Клаудио Магрис

Предлагаем вам провести этот вечер на «Сверновом Карфагене» с подборкой из девяти стихотворений Шамшада Абдуллаева «Простор для одного», указывающих нам не только на промельк далёкого юга в глубине жаркого воздуха, но и на место, вечно пребывающее где-то по ту сторону медленного жеста: за уличным углом, на оборотной стороне сухого киноэкрана или в пробеле риторической фразы.

А кроме того, есть хорошая новость: уже в начале 2023 года журнал «Флаги» запустит собственную поэтическую книжную серию, и одной из первых книг станет новый сборник Шамшада Абдуллаева «Монотонность предместья», в который войдут и те стихи, которые опубликованы в «Карфагене». Следите за обновлениями!

Иллюстрации к прозе и стихотворениям Шамшада Абдуллаева на нашем сайте выполнены Алиной Дружаевой: редакция благодарит её за возможность этого погружения в «серое полыхание песчаного плато».

Шамшад АбдуллаевПОВТОРЕсли мы отправимся туда, где не были никогда,
не были, – значит, мы
(двое незнакомцев молчат в летней комнате, не
откликаются на твой вопрос –
они молчат, словно ты
лишь подумал об «этом», о том,
на что хотел услышать ответ,
и собаки перелаиваются за окном
в пустошном дворе) там были.

БЕСЕДА С ДРУГОМ: ДОМ, УЛИЦАиз книги «Неподвижная поверхность» (М.: Новое литературное обозрение, 2003)Никто не пускается в путь. Шатает
клубящуюся пыль прямо над окнами – тревожный
и светлый апрельский ветер веет медленно кругами, словно
читаешь в эту минуту письма Флобера.
Некуда спешить. Жена
старого наркомана, у соседей на кухне,
уронила яйцо. Чтоб успокоиться, я
бы тоже присел на колени
и собрал, смакуя сочность каждой секунды,
разбитую натрое скорлупу. Почему ты молчишь?
Там, куда ты смотришь, мужчина прислонился к стене,
не шелохнётся, лишь однообразно икает,
без любопытства взирая на маленький смерч
впереди. Такой равнодушный, он вовсе
не хочет настаивать на
собственном правдоподобии. Птичий свист,
муха (пусть мёртвая) на столе и ноющее сердце –
эти вестники мимолётного, они-то ручаются,
что реальны сейчас. Флэш-бэк:
женщина собрала, наконец, белые осколки, и в темноте
хрусталь без короткого звона к себе отозвал
холодно мерцающую россыпь.

Птичий свист.

Из переписки с Шамшадом Абдуллаевым:«Но друг... да (помимо всего прочего), мягко говоря, – вполне южная фигура. Друг, в принципе, – тот, кто вообще не оспаривает факт якобы неузнанности твоей встречи с ним,- он никогда не спешит пролить свет на ту очевидность, что знал тебя в ином мире, но теперь продолжает «здесь» незаконченную тогда беседу, которая вроде бы старается стать увиденной, как пейзаж, внутри стихотворного материала. («Незавершённая фраза» – был такой фильм Золтана Фабри о невозможности выйти из плена длящегося фрагмента вне исторического времени). Друг всегда находится там, где находится, – он несёт тебе на самом деле нафс (а не весть), оборачивающийся в поэтической практике фамильярностью жеста, которая позволяет тебе не сойти с ума и быть всякий раз тут, наяву, подальше от химер. Стихотворение «Беседа с другом: дом, улица» написано в ранние девяностые – в ту пору меланхолия казалась мне единственно реальной обстановкой настойчивой инерции, в которой естественней всего никуда не идти, ничего не делать и нигде не оставлять следов своего усилия. Из такого медитативного поражения может возникнуть польза только за счёт ещё большего поражения: анемия нуждается в невероятно низком тонусе, чтобы зазвучать и приблизиться хотя бы к слегка маньеристской и обезболенной нейтральности депрессивного лиризма. В подобные моменты катастрофа повседневного неодолима – именно в таких обстоятельствах нужен кто-то другой, чтобы не столько научить тебя видеть, сколько, наоборот, помочь тебе поступиться увиденным. С женщиной молчишь, с мужчиной говоришь, и этот гяп* без вопрошания и без ответа слышим лишь исключительно в письменном слове, в котором мужское двухголосье, по идее, должно найти свое место и свое флоберовское безличье…»

гяп (узб.) - разговор ни о чем (прим. авт.)*

Из наших сражений с декабрём чаще всего мы выходим побеждёнными. Поэтому каждый новый пост в каналах «Карфагена» для редакции оказывается весьма непростым. Тем дороже для нас проект. Спасибо, что вы с нами! Мы даже уже готовим новые материалы, который скоро появятся на сайте – а сегодня обращаем ваше внимание на рассказ поэта, прозаика и эссеиста, лауреата Премии Андрея Белого и мастера «ферганской школы» Шамшада Абдуллаева, который доступен на «Сверхновом». В «Язъяван»* мы погружаемся, как в неиспытанный город с той стороны век, следуя извилистыми тропами памяти – или мчимся, приближаясь к точке на карте «мимо мазанок и пустошных территорий». Когда мы вынырнули из влажной засухи в конце рассказа, нам на память пришло давнее стихотворение Шамшада Абдуллаева – «Беседа с другом: дом, улица». И мы задали автору вопрос о дружбе: о тех фигурах, про которые «думаешь, наверно, я для того и родился, чтобы, как вот теперь, ехать вместе с вами в салоне машины через полупустыни в никуда, для того, наверно, и появился на свет, чтоб однажды мчаться вместе с вами в автомобиле мимо мазанок и пустошных территорий, глядя (не глядя на ваши затылки) на ваши затылки, – чтоб один раз в жизни мчаться вместе с вами в машине к спасшей меня девочке, в никуда…»

*Язъяван – название патриархального, полусельского городка в Ферганской долине (прим. авт.)

Встречая ноябрь, мы всё чаще хотим уйти прочь от реальности воображаемыми улицами Сверхнового Карфагена — самое время приступить к обозрению материалов, уже доступных на нашем сайте. Начать предлагаем с «Опыта оправдания кверулянства» Софьи Сурковой. Это рыцарственная проза, тасующая в своей колоде гербы, гильдии, ордена, балаганщиков и землемеров, которые складываются в созвездия сюжета об установлении государственной монополии на ревень. А кроме того, «Опыт оправдания кверулянства» — центральный текст мифа об основании Сверхнового Карфагена, того самого, где мы с вами встретились. Отправившись в путь из Судебной Вишни — столичного города Королевства обеих Сицилий — таинственная гильдия можжевельника и девять её участников многое повидали на своём пути, прежде чем построила Сверхновый Карфаген. Об этом вы прочтёте и в следующих материалах, написанных гильдейцами — ждите обновлений на сайте! А пока — всё внимание ревенному делу.

«При нынешнем правителе я состою на службе, мой ранг — верховно избранная и очень вольная каменщица, я вышла из цеха, поденщица–подмастерье. Мы высекаем скалы, валуны, кирпичную кладку и бордюр. Я с рождения состою в гильдии каменщиков. Рассказывают, что в прошлогодние времена гильдии в помине не было, остатки рыцарей составляли нищенствующий орден, под гнётом духовных орденов и всяких упразднили членство и магистрат — занялись ремеслом. Кто на что горазд...»Читать «Опыт оправдания кверулянства»

​​Друзья! Сегодня мы поздравляем с днем рождения переводчика Анну Ямпольскую.

Дорогая Анна, желаем Вам мира, новых переводов, профессиональных достижений, радости и исполнения надежд!

Анна Ямпольская — докторант Флорентийского университета, лауреат Премии имени Гоголя в Италии (2009), Национальной премии за перевод (2016, Италия), Премии журнала «Иностранная литература» (2019), дважды награждена Золотой медалью Общества имени Данте Алигьери. Анна переводила Дж.-П. Лучини, А. Палаццески, Ф.-Т. Маринетти, А. Дельфини, М.-Л. Спациани, Л. Литтиццетто, М. Мари, А. Де Карло, П. Джордано, К. Магриса, П. Соррентино, А. Булетти, П. Курти, К. Магриса, К. Малапарте, Р. Калассо, П. Коньетти др., Э.Ферранте. Она автор работ по истории итальянской литературы, истории языка, стилистике, теории перевода.

В нашем издательстве в переводе Анны Ямпольской вышли книги: «Дунай» Клаудио Магриса и «Литература и боги» Роберто Калассо.

Журнал «Сверхновый Карфаген» опубликовал интервью с Анной, посвященное работе над переводом книги Магриса «Дунай»:

«Сверхновый Карфаген: ...Есть ли различия при чтении итальянского и русского текста «Дуная»? Сталкивались ли вы с какими-то особенными трудностями при переводе книги, и если да, то с какими?

Анна Ямпольская: Моя задача как переводчика заключалась в том, чтобы различий при чтении итальянского и русского текста книги оказалось как можно меньше. Насколько это удалось, учитывая, что мы говорим о текстах, написанных все же на разных языках и для разных читательских аудиторий, – не мне судить. Читавшие книгу по-русски говорили мне, что у них возникало ощущение потока, который несет тебя то быстрее, то медленнее... Если это так, моя цель хотя бы отчасти достигнута.

Переводить «Дунай» было нелегко. ... Не только выбор тем, персонажей, сюжетов – построение фраз, сам ход мысли не характерны для итальянской прозы. ... В «Дунае» звучит много голосов, много мелодий, они складываются в то, что можно назвать музыкой истории, ход которой напоминает течение полноводной реки».

Полный текст интервью читайте на сайте журнала:
https://karfagen.media/o-dunae-klaudio-magrisa/

Книга доступна в магазинах и на сайте издательства:
https://www.limbakh.ru/4142

Последние экземпляры книги Роберто Калассо в качестве вознаграждения:
https://planeta.ru/campaigns/basile