Мне так плохо, господи

Мне так плохо, господи

Игра в аквариум.
Я стою у этой прозрачной двери, машу руками, она подходит:
— Чего тебе?
— Мне нужна вода.
— Вон вода, — она показала на раковину в туалете изолятора.
— Мне нужна вода, чтобы пить, — я показываю на чайник.
Санитар смотрит в ответ на меня,
ничего не сказав, молча уходит.
Я пью воду в раковине.

Когда в изолятор привели Тоню с её ярко-голубыми волосами, нам дали на двоих жёлтую кружку.
После этого можно было стучать в дверь, молча показывать кружку и тогда меня выпускали к чайнику.
Позволяли чуть-чуть сидеть в коридоре,
пока я веду себя тихо.

Много всего. Я не могу сейчас говорить об этом.

Но как же бесит, когда люди оказываются в рукодельом аду,
без понятных знаков,
когда понимание знаков буквально означает, твоё выживание.

Но ты радуешься, встречая в аду каждую капельку человеческого отношения.

Ты думаешь на второй день: в целом, в этом аду можно и жить,
если соблюдаешь, конечно, все правила. Хорошие у них матрасы в этой палате на 10 человек. Жалко, конечно, что тумбочек нет, и все вещи надо прятать в кровати.
Но в целом, неплохо.
И санитарки сегодня почти не орут. Ну то есть. Конечно, орут. Но не так, как орали другие вчера.

Как ты орёшь от ужаса у себя в голове. И пишешь, пишешь: мне нельзя здесь быть, мне нужно отсюда бежать, мне совсем нельзя здесь, я чувствую как мой разум сдаётся, здесь ад, это ад, так нельзя с людьми, кто-нибудь, вытащите меня отсюда, мне совсем здесь нельзя.
(Сильно сжимает осминожку в руке, вытаскивает из кармана и прячет обратно, прячет обратно, чтобы не отобрали, как отобрали всё, как отобрали дневник и таблетки, как забрали из дома, как оставили без связи и растерянную отвезли в ад. Осминожка в руке, значит я ещё есть, значит где-то я ещё есть)

(Вот и прямо сейчас я потеряла её на кровати и впала в панику. Нашла, успокоилась)

Каждый раз я трогала место на груди под ключицами, гладила его на автомате. Не понимала почему.
Потом поняла — там висела Тардис на чёрном шнурке. Когда страшно, я зажимаю её в кулак. И сейчас зажала. Зажимаю до боли, потому что боль возвращает разум из дереала.

Я писала в блокнот без остановки.
На всё отделение у меня у одной была ручка. Я выпросила её у врача.

Я фиксировала как мой разум, кричащий от ужаса, сдаётся этой весёлой девчонке, которая умеет улыбаться здесь в аду, шутит со всеми, смеётся с санитарками, угощает их печеньем. Как она с сочувствием слушает одну за другой историю от пациенток.

Как говорит с психиатром и потом психологом, сначала гневно, "меня здесь закрыли обманом", но потом включается та другая, которая говорила с врачами десятки и сотни часов, слушая как тяжело, когда не хватает всего.

Запись в дневнике: 2 психиатра на 60 человек. ЧТО. ЗА. ЖЕСТЬ.

И опять, как и много раз лна слышит эти слова: вы такая молодец, другие бы сдались, а вы выбрали помогать людям.

Я кричащая от ужаса, огрызается: давайте без этого, я не могу это больше слушать.

Та другая: я пришлю вам европейский опросник по СДВГ у взрослых.
Та другая: дайте мне ваш емейл, я напишу по поводу прокладок для пациенток.

(Сжимает Тардис, осминожка за пазухой)

Это состояние я называю "мышление таракана". Таракан выживает в любой ситуации. Я выживаю в любой ситуации.

Иногда разум открывает эту комнату,
где я не замолкая кричу от ужаса,
и этот крик слышат все.

Крик, вой, сопли, слёзы.

Всё самое страшное: от нового к самым основам. Незамолкающий крик и вопрос: за что? почему я? почему мне? зачем я ещё жива?

В какой-то момент, меня вырубает от боли, я сплю долго-долго.
Когда я просыпаюсь, дверца опять закрыта,
так, что я хотела.
надо написать про лекарства.
и пациентам
отправить рассылку.
не забудь поесть.
записала в дневник:
утренние таблы выпила, квет 25 мг и нормотипик.

Ксюша, ты не в порядке.
Ксюша, надо встать на ноги.
Ксюша, если кукуха слетит,
ты никому никогда не поможешь.
Ксюша, сделай загранник.

Ксюша, ты в дурке, и это не санаторий.

03:32, 7 апреля 2022 года,
в 115 палате НИИ психиатрии.

Была у своей психиатрини, она уже знала про проблему с атомоксетином, ей ассоциация психиатров письмо прислала. В общем, там проблема на производстве в Германии и им пришлось отозвать лекарство из аптек и они пока не могут производить новое, решение проблемы займёт несколько месяцев.

Решили, что я пока на дозировке 40 мг побуду, мне хватит тогда на 3 месяца. И если проблема за эти месяцы не решится, то тогда будем думать над заменой лекарства.

Ну, а я параллельно буду думать, как привезти себе лекарство из Турции, там пока проблем с атомо нет

Юлия Навальная об обмене:

*Огромная, очень долгая и трудная работа, переговоры длиной в несколько лет, февраль, новая попытка многих людей всё как-то склеить и всех спасти.

И вот все эти люди на свободе.

Это большое счастье! Каждый освобожденный политзаключенный — это огромная победа и радость. Никто не должен находиться в заложниках у Путина, подвергаться пыткам и умирать в путинской тюрьме.

Нам ещё есть много за кого бороться: Даниэль Холодный, Вадим Кобзев, Алексей Липцер, Игорь Сергунин. Мы приложим все усилия, чтобы они были освобождены.

Свободу всем политзаключенным!*