​​ГЛАВНЫЕ СЕРИАЛЫ АВГУСТА.

1. «Игры», 1-й сезон (с 3 августа).
СССР, конец 1970-х. Игорь (Григорий Верник), юноша из номенклатурной семьи, вынужден работать в оргкомитете Олимпиады-80. Вместе со своей принципиальной начальницей Ириной (Мария Карпова) он оказывается в центре политических игр: проведение Олимпиады на грани срыва из-за бойкота, да и сам глава СССР Леонид Брежнев (Юрий Стоянов) не горит желанием организовывать мероприятие международного масштаба, требующее колоссальных затрат.
Масштабный сериал о закулисье московской Олимпиады разработали создатели «Нулевого пациента» Александра Ремизова и Евгений Стычкин.

2. «Плохая обезьяна», 1-й сезон (с 14 августа).
В середине августа Apple выпустит новый проект Билла Лоуренса, создателя «Клиники» и «Теда Лассо». «Плохая обезьяна» по одноименному роману Карла Хайасена (автора книги Strip Tease, по которой в 1996 году был снят знаменитый фильм с Деми Мур и Бертом Рейнольдсом) расскажет об Эндрю Янси — детективе, оставшемся без значка по причине «безрассудности, неуместности и бойкости (?)», которому приходится проверять рестораны в Майами. Но затем появляется отрубленная рука, Dragon Queen (не мать драконов, а все же), обезьяна-капуцин, снимавшаяся в «Пиратах Карибского моря», — и детектив оживает. В умении Лоуренса рассказывать истории и юморить сомневаться не приходится, а Винс Вон здесь и вовсе расцветает: в трейлере под нетленку Baby Did a Bad Bad Thing Криса Айзека он переигрывает и свои комедийные роли, и, скажем, сурового криминального авторитета Фрэнка из «Настоящего детектива».

3. «Город бога: Борьба продолжается», 1-й сезон (15 августа).
Продолжение легендарной криминальной драмы «Город бога», получившей четыре номинации на «Оскар». Спустя 20 лет после событий оригинального фильма выросший Ракета (к роли вернулся Алешандре Родригес) стал фотографом в бразильской газете. Он ежедневно наблюдает, как на улицах Рио-де-Жанейро продолжается борьба между наркоторговцами, вооруженными бандами и полицией.

4. «Убийства в одном здании», 4-й сезон (с 27 августа).
Едко-ироничный комедийный детектив о начитанном поколении видеоблогеров-любителей и подкастеров, расследующих таинственные убийства в роскошном жилом доме, обзавёлся целыми тремя сезонами и окончил последний эпизод на длинном троеточии. Его продолжение увидит свет в конце августа этого года. В новом сезоне троица сыщиков-любителей узнаёт, что голливудская студия собирается снять фильм, основанный на их подкасте. Компания отправляется в Лос-Анджелес на переговоры, а затем вновь сталкивается с проблемами жильцов элитной «Арконии».

5. «Каос», 1-й сезон (29 августа).
Сила мыслей Нила Геймана отчётливо ощущается в современном искусстве даже после премьеры не слишком однозначного второго сезона "Благих знамений". "Каос" вновь интерпретирует приход греческих богов на Землю, на сей раз - в контексте дуболомного и неряшливого фарса. Джефф Голдблюм в образе уставшего от жизни Зевса начинает подозревать о готовящемся конце света и параллельно ловит паранойю от присутствии бывших коллег и противников с "небесного" цеха: Геры (Джанет Мактир), Посейдона (Клифф Кертис), Аида (Дэвид Тьюлис), Орфея (Киллиан Скотт) и Медузы (Дебби Мейзар).

6. «Властелин колец: Кольца власти», 2-й сезон (с 29 августа).
Продолжение эпического фэнтези, действие которого разворачивается за тысячи лет до формирования Братства кольца. Центральной линией второго сезона будет попытка замаскированного под эльфа Саурона (Чарли Викерз) выковать Кольца власти с помощью искусного мастера Келебримбора (Чарльз Эдвардс). Эльфы узнают о планах Повелителя тьмы поработить Средиземье и делают все, чтобы его остановить. Саурон, вероятно, решит в отместку осадить город Ост-ин-Эдиль, воспользовавшись услугами орков. Шоураннеры Патрик МакКей и Джон Д. Пэйн обещают, что главная битва будет эпичнее, чем в первом сезоне, и станет «настоящим сражением тьмы и света».

​​КУЛЬТУРА РОЖДЕННАЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ: КНИГА, ФИЛЬМ, СЕРИАЛ.

110 лет назад, 28 июля 1914 года, началась Первая мировая война — конфликт беспрецедентного на тот момент масштаба и жестокости, ставший катастрофой для старой Европы. Первая мировая разрушила империи и выкосила целое поколение, произвела революцию не только в военном деле, но и в России, радикально перекроила политическую карту мира и создала предпосылки для следующей большой войны. Шок от нее был так силен, что его эхо звучит в популярной культуре до сих пор. «Эстет» собрал самые яркие проявления ПМВ в культуре.

?КНИГА: «Похождения бравого солдата Швейка», Ярослав Гашек.
У Петра Вайля в «Гении места» был замечательный пассаж о таком явлении, как «швейковина», полной противоположности «кафкианы». «Швейковина» — это умение пассивно, порой неосознанно противостоять окружающему абсурду и даже самую тяжелую ситуацию принимать с иронией и юмором. Кто, если не бравый солдат Швейк, может научить нас столь ценному навыку или скорее даже жизненной философии?
Переда нами , пожалуй, одна из оригинальнейших книг за всю историю прозы ХХ века. Книга, которую в равной степени можно воспринимать как одну большую, полную абсолютно неподражаемого народного лукавства солдатскую байку и как классическое произведение литературы ушедшего столетия. Решив однажды поместить Швейка в крупный жанр, Ярослав Гашек задумал создание шеститомника. Он боролся до конца, надиктовывал произведение даже за пять дней до смерти, но так и не успел. Скончавшись от сердечной недостаточности, писатель закончил только четыре юмористические книги. Неофициальное продолжение истории под названием «Приключения бравого солдата Швейка в русском плену» выпустил чешский писатель Карел Ванек.

*?ФИЛЬМ: «Великая иллюзия» (1937)*.
Французские летчики Марешаль и де Боэльдье попадают в немецкий плен. Майор фон Рауффенштайн, сбивший их самолет, приглашает пленников поужинать с ним. При этом за столом он общается исключительно с де Боэльдье: оба офицера — аристократы. Вскоре летчиков отправили в лагерь для военнопленных, откуда их, как склонных к побегу, перевели в тюрьму для «неисправимых» — средневековую крепость. Комендантом крепости оказывается Рауффенштайн, получивший тяжелое ранение в одном из боев. Он создал для французских пленников максимально комфортные условия, однако предостерег от новых попыток побега. Тем не менее де Боэльдье, Марешаль и присоединившийся к ним офицер Розенталь твердо намерены покинуть крепость.
Выдающийся фильм о войне, где нет ни одной батальной сцены. Это картина, снятая непосредственным участником Первой мировой. Французский режиссер Жан Ренуар сражался сначала в составе кавалерии, а затем как летчик. И в 1937 году Ренуар, как и многие интеллектуалы, прошедшие жернова войны, понимал, что новая мировая мясорубка не за горами.

?СЕРИАЛ: «Апокалипсис: Первая мировая война» (2014)
Сериал Второго канала Франции создан на основе более 500 часов восстановленных в цвете и озвученных архивных киноматериалов, большая часть которых ранее не показывалась. Мы перенесемся в эпицентр военных действий, от окопов северной Франции до менее известных фронтов в России, Сербии, Турции и Палестине, и также увидим повседневную жизнь гражданского населения в тылу.

Илл.Кузьма Петров-Водкин. «На линии огня» (1916).

?ТОП-4 НОВИНКИ ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА «Individuum».

1. Алексей Конаков «Табия тридцать два».
Алексей Конаков в своей книге "Табия тридцать два" погружает читателя в мир 2081 года, где литература вытеснена шахматами. Герой романа, Кирилл, пытается понять новую реальность через призму шахматных партий, которые стали символами человеческих судеб. Конаков удачно сочетает антиутопию, фантасмагорию и философию, предлагая уникальный взгляд на будущее культуры и искусства. Это произведение будет интересно тем, кто ищет глубокие размышления о значении искусства в изменяющемся мире.

2. Морган Мейс «Судьба животных. О лошадях, апокалипсисе и живописи как пророчестве».
В 1916 году Франц Марк, один из главных художников немецкого экспрессионизма, погибает на полях Первой мировой. За три года до этого он пишет картину «Судьба животных», которая странным образом предсказывает и его собственную смерть, и мировой пожар, которым вскоре будет охвачена Европа.
Американский философ и арт-критик Морган Мейс в своей книге "Судьба животных" исследует символику животных в искусстве и пророчествах. Он рассматривает лошадей как центральные фигуры, связывая их с апокалиптическими сюжетами и живописью. Книга предлагает оригинальный взгляд на взаимоотношения человека с природой и искусством, раскрывая глубокие культурные и философские смыслы. Это произведение подойдет для читателей, интересующихся искусством, символикой и философией.

3. Даниэль Шрайбер «Время потерь. Как мы учимся отпускать».
Даниэль Шрайбер в книге "Время потерь" рассматривает, как современные люди справляются с утратами. Опираясь на труды философов (от Мартина Хайдеггера и Карла Яспер¬са до Жака Деррида и Джудит Батлер) и писателей (от Джоан Дидион до Иосифа Бродского), он анализирует процессы прощания и отпускания. Шрайбер предлагает утешение и поддержку, помогая читателям найти силы в трудные времена. Это произведение будет полезно тем, кто переживает личные потери и ищет способы справиться с ними, находя новую уверенность и надежду.

4. Гэй Тализ «Фрэнк Синатра простудился и другие истории».
Гэй Тализ, легенда американской журналистики, представляет сборник знаковых очерков и репортажей, охватывающий полвека (с 1960-х по 2010-е). Центральный текст о Синатре, который дал название книге, иллюстрирует уникальный стиль Тализа — тщательное внимание к деталям и умение воссоздать живую картину эпохи. Книга предлагает взгляд на знаменитостей и обыденных людей с одинаковой глубиной, показывая, что журналистика может быть искусством.

​​ТОП - 5 самых честных и пронзительных фильмов о войне.

1. Иваново детство

Немного найдется в истории кино таких дебютов, как «Иваново детство» Андрея Тарковского. Картина о 12-летнем мальчике, который после гибели матери стал фронтовым разведчиком, сражает зрителей наповал. Это и напряженная военная драма, и реквием по похищенному и расстрелянному детству. Недаром фильм называет героя «Иван», а не «Ваня». Герой Николая Бурляева уже не мальчик – это до времени повзрослевший мужчина, который лишь в своих снах может жить жизнью 12-летнего паренька. Был бы Иван Ваней, он бы переживал из-за ссор с друзьями и плохих отметок, а не из-за описания немецкой диспозиции и перечисления фашистских зверств.

2.Летят журавли

За всю историю советского кино лишь один фильм удостоился «Золотой пальмовой ветви», высшей награды Каннского кинофестиваля. Практически безукоризненная и операторски новаторская психологическая драма Михаила Калатозова не просто показала всему миру высший класс режиссуры. Она оказалась одной из ключевых картин хрущевской «оттепели», когда цензоры разрешили затрагивать многие прежде замалчивающиеся темы. Главной темой «Журавлей» стали душевные метания молодой главной героини, которая, проводив жениха на фронт, со временем выходит замуж за другого парня, а затем осознает, что ошиблась и что должна дождаться того, за которого собиралась замуж до войны. Она еще не знает, что ее любимый погиб… В основу фильма была положена пьеса Виктора Розова «Вечно живые».

1. Восхождение

«Восхождение» создала украинская постановщица Лариса Шепитько, которая нелепо погибла в автокатастрофе как раз тогда, когда после «Восхождения» о ней заговорили как о гении отечественного кино. Ее лента рассказывает о двух белорусских партизанах, которые попадают в руки к немцам. В то время как один из них выдерживает все пытки и погибает героем, другой предает товарищей и соглашается записаться в полицаи. Когда картину увидел Петр Машеров, первый секретарь ЦК компартии Белоруссии и бывший партизан, он, как говорят свидетели, плакал навзрыд, не стесняясь своих подчиненных. Благодаря этому картина, которую цензоры порывались запретить, все же вышла в прокат. Он стала первым советским фильмом, удостоенным «Золотого медведя», высшей награды кинофестиваля в Берлине (в то время – в Западном Берлине).

4.Проверка на дорогах

«Проверка на дорогах» рассказывает о бывшем военнопленном, который ранее добровольно перешел на сторону немцев, а теперь пытается искупить свою вину кровью в партизанском отряде. Фильм был запрещен сразу после его создания за «дегероизацию народного сопротивления врагу», и не все оценили его по достоинству, когда в 1986 году его все же допустили к зрителям, потому что в то время от запретного кино ждали большей крамолы. Но теперь ясно, что это замечательная, глубоко психологичная постановка на очень скользкую тему.

5.Иди и смотри

Одержав победу в войне, Советский Союз хотел видеть себя воином-триумфатором, а не жертвой. Поэтому основной темой военного кино было противостояние нацизму, а не гибель беспомощных, ни в чем не повинных людей от рук захватчиков. Тем более шокирующим для нашей публики был фильм Элема Климова, демонстрирующий кошмарную расправу эсэсовцев и коллаборационистов над жителями белорусской деревни, виновной лишь в том, что в примыкающих к ней лесах прятались партизаны. Сценарий картины написал белорусский писатель Алесь Адамович, глубоко изучавший военную историю своего края и собиравший свидетельства чудом выживших очевидцев. Показательно, что в США «Иди и смотри» был воспринят как «перегиб палки» (мол, не могли быть немцы такими безжалостными чудовищами), а вот в Германии некоторые ветераны признали, что да, все так и было.

​​#ТайнаОднойКартины

Рафаэль Санти. Воскресение Христа. 1499—1502 гг.

В одной руке Иисус Христос держит белый флаг с красным крестом (который можно трактовать как «спасение»), а другую руку он возводит в небо, указывая истинный путь для любого человека. Сын Божий парит над землей после его возвращения, и задумчиво смотрит на происходящее подле его гроба. Происходящее поражает своей немыслимостью – один из воинов готов убить человека, а другие два замечают в небе Христа и заворожено смотрят на него. Человек, который находится между жизнью и смертью, все еще пытается себя как-то защитить, но он больше уверен, что сможет найти свое спасение после смерти, поэтому готов её принять. С обеих сторон Христа — ангелы, которые так же изображены с помощью собственного воображения автора. Два ангела в одинаковой симметричной позе с поднятой рукой сопровождают его с обеих сторон, разворачивая свои филактерии (талисманы). Живописные эффекты возникают благодаря сочетанию основных цветов – синего, красного и охры. Красный цвет прежде всего ассоциируется с кровью и огнем. Красный — один из самых заметных и часто встречающихся цветов в иконе. Это цвет тепла, любви, огня, животворной энергии. Именно поэтому красный цвет стал символом Воскресения — победы жизни над смертью. Синий цвет символизирует стремление к Богу, символ неба. Также синий символизирует тайну, мудрость и откровение. Это также цвет апостольских одеяний. Цвет охры означает смирение, бедность, отречение от мира.
Перед нами - победа над смертью, а значит сегодня День Победы. Настоящий. Христос воскресе!

КНИЖНЫЕ НОВИНКИ АПРЕЛЯ.

«Эстет» представляет обзор книжных новинок апреля на которые стоит обратить внимание.

1. Михаил Кизилов, Григорий Бондаренко. Старообрядцы и евреи.
Авторы рассматривают отдельные аспекты и эпизоды старообрядческо-еврейского взаимодействия на протяжении трех веков, не пытаясь подогнать все это под какую-то единую концепцию. Взаимоотношения указанных групп, притеснявшихся государством, но преуспевавших при этом в торговле, были разнообразными и весьма противоречивыми: помимо некоторого внешнего сходства и общих структурных особенностей, способствовавших взаимной симпатии и добрососедству, случались между этими меньшинствами и серьезные конфликты — первые участвовали в некоторых черносотенных погромах, вторые притесняли первых как участники большевистской революции, от которой в итоге жестоко пострадали и те и другие.

2. Дмитрий Антонов, Людмила Сукина, Михаил Майзульс. Русское Средневековье.
Авторы этого богато иллюстрированного и легко написанного труда акцентируют внимание на самых разных аспектах жизни наших предков — религиозных, экономических, гендерно-социальных и так далее. Разнообразие выбранных тем может сбить с толку, но оно же наверняка заставит читателя обнаружить для себя хоть что-нибудь да неожиданное.

3. Абрахам Вергезе. Завет воды.
Абрахам Вергезе, написавший «Рассечение Стоуна», снова пишет роман на около медицинскую тематику, только его действие теперь происходит в Южной Индии. Это одновременно и гимн медицине, и семейная сага, которая подчеркивает роль матери в обществе. Книга рассказывает нам о трех поколениях семьи, которая заражена страшным проклятьем, связанным с водой. Повествование начинается с того, что после смерти отца, сев в лодку, юная девушка-христианка отправляется на свою свадьбу. Ее жениху уже сорок лет, и они не знакомы друг с другом. Со временем девушка станет женщиной и получит прозвище Большая Аммачи, с которым она будет проживать свою жизнь и участвовать в жизнях других людей.

4. Зэди Смит. Обман.
«Обман» основан на реальных исторических событиях, происходящих в 1873 году вокруг «Процесса Тичборна», который приковал к себе внимание всех жителей викторианской Англии. Истец дела заявлял о том, что он является давно потерянным наследником поместья Тичборн. Овдовевшая шотландская домработница и компаньонка известного писателя, г-жа Элиза Туше увлечена судебным разбирательством, задаваясь вопросом, правдивы ли его претензии или он самозванец? Будучи женщиной, живущей в викторианской Британии, практически не имеющей свободы действий, она использует свой ум как средство выйти за пределы своей клетки. Тем временем пожилой Эндрю Богл, бывший раб и слуга Тичборнов, оказывается главным свидетелем вделе, и его будущее зависит от правильного рассказа истории

5. Дэниел Мейсон. Северный лес.
«Северный лес» — это необычное произведение о ходе времени, о месте человека в мире, о жизненных переменах, потерях и приобретениях. Роман длиной в четыре столетия повествует об обитателях дома, расположенном в глухих лесах Западного Массачусетса. Кого там только не было: влюбленные пуритане; пленники индейцев; бывший солдат, захотевший забыть об ужасах войны, став садовником; художник, трепетно хранящий тайну; ревнивые сестры-близнецы; жена охотника, которая слышит голоса в голове, и многие другие. Жизнь и переживания каждого обитателя дома оставляет в нем свой отпечаток и уникальную, порой задокументированную историю.

​​«ДУМАЙ КАК ИМПЕРАТОР».

17 марта 180 года скончался Марк Аврелий — философ на троне, время правление, которого считается в античной исторической традиции золотым веком. «Эстет» прочитал книгу когнитивного психотерапевта Дональда Робертсона и расскажет, как при помощи стоических техник преодоления можно решить проблемы XXI века — и стать более стрессоустойчивыми, нравственно целостными и счастливыми.Главным оружием физически слабого Марка Аврелия становятся философия и стоическое отношение к несчастьям. Этим активно пользуется Робертсон, на примерах из жизни показывая применение тех или иных практик стоиков. Помимо стоиков, Марк также черпал вдохновение для преодоления боли и болезней из другого, еще более удивительного источника — соперничающей философской школы Эпикура. Эпикурейцы считали, что главная цель в жизни — погоня за наслаждениями.
Из книги можно выделить семь тезисов, которые помогут нам в "эпоху перемен":
1. Страдания причиняют не столько внешние обстоятельства, сколько наше к ним отношение. Ум — это инструмент, и мы должны заботиться о его чистоте так же, как заботимся о чистоте своего тела.

2. Мир состоит из вещей, которые мы можем контролировать, и которые не можем. То, что не можем, стоики ёмко называют «безразличным» (зачем об этом беспокоиться, если мы не можем на это повлиять?) Но безразличное, в свою очередь, делится на предпочтительное и непредпочтительное. Предпочтительное, например, это здоровье или богатство. Непредпочтительное — бедность, боль, болезнь и другие страдания. Какая бы проблема такого рода ни возникла, стоит помнить, что это непредпочтительное безразличное — а далее см. пункт 1. Робертсон называет это «когнитивным дистанцированием».

3. Процесс переживания страстей делится на три стадии: • Спонтанные переживания, «первострасти». Корабль тонет -> Возникает тревога
• Дистанцирование. «Меня расстраивает не событие, а отношение к нему».
• Принятие. «Сейчас происходит нечто ужасное, и бояться — это нормально. Но я возьму себя в руки и справлюсь». Как антипример, Робертсон рассказывает о Сенеке, который однажды так запаниковал во время шторма из-за разыгравшейся морской болезни, что бросился за борт и поплыл к берегу, рискуя жизнью, хотя оставаться на корабле было бы безопаснее. В любой подобной ситуации нужно принять само происходящее, принять своё отношение к этому, и далее действовать.

4. Любую боль можно перенести. Острая боль не будет длиться долго, а слабую можно выдержать, не потеряв лица. Можно развить правильное отношение к боли, сосредоточившись на её границах, а можно страдать и стонать.

5. Таким же образом можно справляться с другими явлениями, причиняющими дискомфорт: с усталостью, с голодом, с холодом или с жарой, например. Если мы каждый день будем терпеть какой-либо небольшой дискомфорт, например, усталость после физических упражнений или холодный душ, используя технику работы с умом, то сможем быть готовы к более серьёзным проблемам, когда они возникнут.

6. Важно иметь ментора. Если нет ментора, то выбирается человек, добродетелям которого вы хотели бы следовать и проводить мысленные эксперименты: «А как бы поступил ХХХ в таком-то случае?» Для Марка Аврелия таким ментором был его учитель-философ Юний Рустик.

7. Радость — не цель в жизни, а приятный бонус. Если стремиться к радости как таковой, то можно свернуть не на ту дорогу. «Правильная» радость активна: она приходит от наших добрых дел и осознания того, что мы поступаем хорошо, в противовес более «низкой» радости от телесных удовольствий, еды, секса и т. п. Высшее благо состоит не в чувствах, а в действиях. У Марка Аврелия был живой пример человека, свернувшего «не на ту дорогу» — его соправитель и приёмный брат (да, и такое было в Риме) Луций Вер, в отличие от Марка, не снискавший особого уважения.

?ТОП-5 НОВИНОК ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА «Individuum».

1.Киран Сетия. Жизнь жестче. Как философия помогает не отчаиваться в трудные времена.
Если у вас в жизни всё плохо, американский философ Киран Сетия призывает не отчаивается. Он уверен, что с любыми трудностями можно справиться, имея философский взгляд на жизнь. А подкрепляет он свою идею размышлениями Аристотеля, Канта и других известных мыслителей.

2. Алексей Смирнов фон Раух. Доска Дионисия.
Потерянный советский шедевр — роман, который был написан в 1976 году в стол, без перспективы публикации. Кандидат искусствоведения Анна, недавно защитившая диссертацию по работам иконописца Дионисия, узнаёт, что из монастыря неподалеку пропала икона XVI века. Анна устремляется по следам исчезнувшего образа Спаса, не отдавая себе отчета, что это следы на крови.

3. Уилл Сторр. Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет.
Книга-размышление британского журналиста и писателя Уилла Сторра на тему того, как стремление к совершенству ломает психику человека, жизни людей и порождает целые индустрии в капиталистическом мире.
Сторр изучает, как к идее «я» относились жители Древней Греции и древней Азии, религиозные деятели, Фрейд и его современники, последователи Айн Рэнд и либертарианцы, создатели гештальт-терапии, блогеры и обитатели силиконовой долины. «Люди страдают и гибнут под бременем того «Я», которым им не удалось стать».

4. Вероника Райхль.Чтение мыслей. Как книги меняют сознание.
Исследование феномена глубокого чтения немецкой писательницы и иллюстратора Вероники Райхль. Автор провела около пятидесяти интервью со студентами, преподавателями, исследователями, людьми творческих профессий и другими читателями философской литературы, чтобы выяснить, какие способы чтения люди выбирают и как книги меняют своих читателей.

5. Бенджамин Вургафт, Мерри Уайт.Искусство вкуса. Кулинарная история человечества.
От истоков сельского хозяйства до современных дебатов о кулинарной аутентичности знакомит читателей с мировой историей питания и пищевой антропологией. Посредством увлекательных историй авторы предлагают новые способы понимания пищи в связи с ее природной и культурной историей и социальными правилами, которые формируют наше питание. Вургафт и Уайт используют яркое повествование, чтобы воплотить в жизнь кулинарные практики, сплетая истории о панамских производителях кофе, средневековых женщинах-пивоварах и японских изготовителях ножей. Книга представляет собой увлекательный рассказ о мировой истории питания и антропологии. Миграция, политика и динамика групповой идентичности - все это формирует то, что мы едим, и мы можем научиться отслеживать эти социальные силы от тарелки до кухни, фабрики и поля.

КНИЖНЫЕ НОВИНКИ ФЕВРАЛЯ.

«Эстет» представляет обзор книжных новинок февраля на которые стоит обратить внимание.

1. Роберто Боланьо, «Дикие сыщики».
Это один из самых интересных романов классика испаноязычной литературы, автора монструозного творения «2666».
Такая книга, с высоким порогом входа, понравится тем, кто любит метароманы, мокьюментари, произведения, полные сотен отсылок к другим художественным текстам и культурным феноменам. Действие книги начинается во второй половине ХХ века в Мексике, где встречаются два главных героя, чьи интересы вращаются вокруг объединения «висцерального реализма». Обстоятельства сложатся так, что герои отправятся на поиски, которые приведут к скитаниям длиной двадцать лет — и трудно предсказать, в какой точке они завершатся.

2. Колм Тойбин, «Мастер».
Ирландский писатель Тойбин знаком читателям по романам «Нора Вебстер» и «Бруклин», а также по беллетризованной биографии одного из главных писателей XX века, нобелевского лауреата Томаса Манна — «Волшебнику». «Мастер» же основан на биографии другой легенды — английского писателя и драматурга Генри Джеймса, без которого совершенно нельзя представить английскую литературу ХХ века. Тойбин пытается передать его характер, разгадать его мотивы, найти источники его письма: почему произведения Джеймса вышли именно такими? Это почтенный жанр, привет от живого писателя мертвому и всегда в какой-то степени автопортрет.

3. Виктор Кривулин, «Проза» и «Стихи 1964–1984».
Кривулин — ярчайшая звезда на небосклоне ленинградской культурной сцены второй половины ХХ века. Эти два тома (возможно, будет и третий), подготовленные Ольгой Кушлиной и Михаилом Шейнкером, — беспрецедентное издание его наследия. В одном из них — стихи, распространявшиеся прежде всего в самиздате, во втором — проза, в том числе роман «Шмон», экспериментальный текст, представляющий собой разговор нескольких человек во время обыска в коммунальной квартире. Оба тома снабжены комментариями — и это настоящий праздник для тех, кто хочет лучше понять и Кривулина, и неофициальную литературу Ленинграда в целом.

4. Алекс Михаэлидес, «Ярость».
Автор бестселлера «Безмолвный пациент» возвращается в 2024 году с новой, не менее захватывающей историей. Бывшая кинозвезда Лана Фаррар приглашает на необитаемый остров своих друзей. Однако отпуск идет не по плану: сперва начинается буря, а затем компания обнаруживает труп. Кто же стоит за убийством и выживут ли приглашенные на остров гости? История ведется от лица рассказчика по имени Эллиот, который предупреждает: ему тоже нельзя верить на сто процентов.

5. Марко Феррари, «Диктатор, который умер дважды. Невероятная история Антониу Салазара».
Небольшая книга Марко Феррари посвящена тому, как был устроен этот «фашизм с португальской спецификой». Есть в ней немало познавательных и поучительных мест, из которых вы узнаете, например, о том, почему Салазар скрипел зубами, когда «Бенфика» побеждала в Кубке европейских чемпионов, или как религиозные чувства простых португальцев ловко перенаправлялись в культ величия нации.

6. Тимоти Брук, «Шляпа Вермеера».
Автор этой книги — китаист. Тем и интересна «Шляпа Вермеера»: Тимоти Брук не только пересказывает общеизвестные места о том, что подлинники фламандского гения вычисляют по уникальной ультрамариновой краске, но и прокладывает мост между так называемым Западом и условным Востоком. Из этой книги вы, если совсем огрублять, узнаете, какие шляпы носили Вермеер и его современники и что украшало головы их китайских коллег. Из потока исторических справок Брук делает смелые, скажем так, выводы о том, что живопись фламандца стала артистическим слепком эпохи рождения так называемого глобализма.

​​ПЯТЬ ФИЛЬМОВ О ЛЕНИНЕ.

К столетию со дня смерти вождя мирового пролетариата «Эстет» собрал для вас пять разных трактовок образа вождя революции в важнейшим из искусств.

1. «Октябрь» (1927).
Первый фильм о Владимире Ленине и Октябрьском восстании – настоящая кинофреска. Эпизоды из этой ленты беспрестанно цитируются и часто ошибочно выдаются за документальную хронику событий февраля – октября 1917-го года. Режиссёр Эйзенштейн выполнил задачу руководства страны – увековечить пролетарскую революцию и её вождя на пленке к её десятой годовщине. Василий Никандров, первый «киноблизнец» Ильича – актёр непрофессиональный. Постановщик возложил на Никандрова, токаря из Лысьвы, миссию изобразить отца и творца новой коммунистической эры. Поэтому Никандров большую часть своего присутствия в кадре возвышается над людскими ордами античным колоссом и принимает грозные позы. По задумке Эйзенштейна, «Октябрь» – это революционный миф, а Ленин – Зевс-громовержец эпохи модерн.

2. «Ленин в октябре» (1937).
Когда-то этот фильм поразил зрителей. Причем не только наших, но и американских – в 1938 году картина Михаила Ромма стала хитом проката в Нью-Йорке и превратилась в учебник для всех режиссеров и сценаристов, снимавших биографические фильмы. В роли кремлевского мечтателя – один из создателей советской актёрской школы, мастер театрального искусства Борис Щукин.

3. «На одной планете» (1965).
Самый неожиданный Ленин вышел у кумира советской интеллигенции Иннокентия Смоктуновского. Фильм «На одной планете» Ильи Ольшвангера, созданный на закате хрущёвской оттепели, вбирает в себя – тревоги и переоценки эпохи. Ленин Смоктуновского не производит впечатление харизматика и пассионария, а скорее – задушевного и глубокого собеседника, с которым приятно вести философские разговоры за чашкой чая или бокалом вина. На экране изображены события одних суток из жизни Ленина с 31 декабря 1917-го по 1 января 1918-го года. Образ Ленина раскрыт через общение с коллегами и подчиненными, идейными противниками и союзниками. Со всеми новоиспеченный государственный лидер одинаково внимателен и вежлив, всем – мягко и легко доказывает свою правоту. Несмотря на очевидную нереалистичность сюжета, обаяние Смоктуновского вдыхает в ленинский образ – вторую жизнь после бесконечных официозных интерпретаций.

4. «Шестое июля» (1963).
Одина из последних «вольных» картин периода «оттепели», которую не затронул новый виток цензуры и пропаганды в СССР в конце 1960-х. Для фильма, созданного к очередному юбилею, он был чрезвычайно смелым: вместо всепобеждающих большевиков – метущиеся люди, которые не совсем понимают, как остановить отряды ВЧК, вместо Ленина-пророка – Ленин-тактик, который руководствуется не всевышним провидением, а холодным разумом, вместо прославления всесоюзной революции – прославление подвига кучки людей, которые не дали эсерам захватить власть в стране.

5. «Доверие» (1975).
Фильмы с Кириллом Лавровым в роли Ленина отличает отсутствие монументальности и революционного пафоса. Вождь мирового пролетариата выглядит увлеченным профессором с богатой фантазией и более всего напоминает человека, описанного Гербертом Уэллсом в «Кремлёвском мечтателе». Корифей сцены Лавров наделил своего персонажа горящим цепким взглядом и холодной, слегка отстраненной манерой общения. Ленин погружен в свои мысли: он скорее обитает в мире идей, нежели среди людей и вещей. Лавровское прочтение образа Ленина выделялось на фоне идеологического догматизма конца брежневского застоя.

P.S. «Комедия строгого режима» (1992).
Руководство колонии решает силами заключенных поставить революционный спектакль к 100-летию Ленина. Заключенные, войдя в роль, начинают думать и действовать подобно своим историческим персонажам. Сюжет довлатовского рассказа, перенесенный в кино точно отражает мифоборческие настроения времени. Главную роль играет главный трикстер российского кино Виктор Сухоруков.