У Цирцеи был тайный сад. Место, где душа ее глубокими ложками питала себя сахарным выдохом, запивая отдых терпким, горьким и бодрящим чаем.
Сад этот был щедро обрамлен дикими зарослями плетистых роз, глицинии и девичьего винограда. В его центре возлегало самое сокровенное желание, воплотиться которому суждено лишь на закате. Подле него, закручивая сад в спираль, росли колючие кусты барбариса, танцующие стройный вальс заедино со сладкой ежевикой. Над ними неизменно звучала песня о времени.
Наступавшая ночь роняла лунные лучи на спрятавшийся от солнечного взора душистый табак. Здесь спали её истории о домашнем и житейском.
Живущие в саду кустарники, деревья и цветы пускали свои могучие корни в рыхлую, но надежную землю, усердно сотворяя собою знание и мудрость опыта.
Вход в сад Цирцеи был заботливо заперт. Гостями нередко оказывались львы, волки и пауки. Из имеющих крылья встречались лишь пчелы, но и они не стремились к высокому небу.
Таков был тайный сад Цирцеи.

Тяжесть металла, онемение пальцев рук. При таком количестве навешанной дисциплины шевелить ими невозможно. Совершенно и безоговорочно. Металл ажурно изобразил цепи вокруг шеи, запястий, щиколоток, пальцев ног и рук.
Где-то уже вдалеке и одновременно поблизости вяло проворчал ворон. Посещать земли, густо заросшие мхом и диким виноградом, больше не входит в объём его каждодневного труда. Открыв свой посеребренный чемоданчик, он сложил туда все высыпанные на землю побрякушки и отправился дальше. Точно сказать невозможно, но кажется, — на юг.

Эти руки, — они расскажут мне больше, чем твой язык. Умеренно широкая ладонь с коротенькими пальцами, я назову ее большой и маленькой одновременно. Тонкие у основания пальцы можно заметить, лишь примерив на них кольца. Безымянному подойдет «пятнадцать» — ювелиры таких колец не делают, разве что на заказ.
Но твоя ладонь крепка, а ее движения изящны. Она захочет скользить по струнам и клавишам, вязать бабушкин квадрат и вытирать слёзы на пухлой младенческой щеке. У нее не получится выдать солидный ритм — она будет путаться в собственных пальцах размера пятнадцать, тесто сложится комочками, а линия на бумаге покроется пухом.
Эти руки созданы для письма о прикосновениях: к поросшему мхом, увядающе шуршащему, шелковистому и шершавому, бархатно мягкому, металлически холодному, горячему и свежеиспеченному.
Вне всякого сомнения, эти руки принадлежат женщине и эти руки созданы для письма.

Что лишает корову покоя?
По центральной улице неспешно брела обеспокоенная корова. Ее зов был безмерно громок и пронзителен, и сначала Ц даже предположила, что в деревню приглашен слон.
Что лишает корову покоя? Истощающий голод, изнуряющая жара, либо назойливое насекомое?
Глубокий покой млекопитающего может украсть лишь наступившая или грядущая утрата. Всепроникающая данность потери, гудящая в тугих мышцах, крепких костях, бурлящей крови и неиссякаемом молоке. Нет времени более подходящего, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, розовым носом — к носу. Ц взглянула на пустую улицу глазами обеспокоенной коровы, и все сложилось по своим законным местам —
По центральной улице неспешно брела Осень.

03.08.2024
Заведенным порядком, отворив центральные двери, Цирцея возводит (и не иначе) свой взгляд на землю. Сегодняшним утром с Ней заговорил Уроборос. Разумеется, Змеиная речь отличалась от людской и привычной и разговор этот был похож скорее на образ или миф. Иными словами, Цирцея и Змея говорили на родном для обеих диалекте.
Привлекательным и говорящим оказался не только циклообразный укус собственного тела, но и сложенная им геометрия. Поймав себя за слияние мысли с католической символикой, Цирцея встряхнула головой. Ловушка современных культур. Символы их были взяты из недр естественности и несложности. Из того, что находится прямо под ее стопами. Из того, что существовало всегда. Как крест указывает на четыре стороны света, затейливый крендель должен быть соизмеримо прост в его понимании. Что может быть проще кренделя?
Вероятно, это то, что в него запутано.
Три и восемь, сегодняшнее число, бесконечный цикл Её перерождения, и сегодня — его очередная кульминация.
Ровно сорок дней позади.

Ох уж эти рога)
Или иллюстрация инфантилизации женского образа через искажение зоологической данности.
Удивляет наличие шерстного покрова на самках.

Играет на калимбе
Первая песня чёткая, называется «существует». Вторая — нечёткая, называется «не существует».