А пока все обсуждают сами знаете что, перечитываю воспоминания о другом лауреате, да и вообще на пороге снегов огромная теплота Эллендеи кажется просто жизненно необходимой.

А какие биографии или воспоминания нравятся вам? И получается ли у вас от них испытывать эмоции или это просто информация?

Подумалось сейчас, что огромная наша любовь к выискиванию отсылок и доведение этого процесса практически до состояния самоцели, иронично так выдергивает нас из постмодерна и тыкает носом в то, что стоим мы даже не на плечах гигантов, а на плечах схоластов, стоявших на плечах патристов, стоявших на плечах, ну вы поняли.

Что особенно иронично прослеживается в том, что некую книжку хвалят прям отдельным пунктом за то, что в ней куча отсылок. ~~А еще сносок, самоцитирования и неймдропинга.~~

Хочется тут еще что-то квазиинтеллектуальное добавить, что эту вот вся петрушка происходит потому что Большой и сложный постмодернизм™ был официально объявлен Большим Искусством, и вот мы все потихоньку, как завещал Аристотель, подражаем тому, что считаем искусством, порождая бесконечно кривящиеся друг за другом системы ценностей и образов.

А еще можно просто предположить что это такие вот реверансы подружкам и хвастовство тем, что кто-то помнит полное имя Уайльда или Боттичелли без гугла.

В любом случае, стоим мы на плечах гигантов, повторяем их же ошибки, просто мельчаем, наверное, иначе пирамидка эта рухнет.

С вами была нерегулярная рубрика "что бы мне поделать, только бы не поработать".

Что-то давно тут не было стихотворения дня, а вот поди ж ты.

Я тут еще скажу, что бы хорошее стихотворение висело в конце и его прочитали. Алексей Борисович написал его в двадцать восемь лет. И сейчас невероятно попал в настроение к истошному этому дыханию бабьего лета, хотя в хороших стихах обязательно должен быть, конечно, снег, и просто моему состоянию, потому что в понедельник мне будет уже тридцать, и это почему-то вызывает слезы.

И пока я собираю книжки с жарой, тут должна быть шутка про экстренное перечитывание Пауэрса и Мура, потому что кудаж без окаянных извращенцев, весь книжный телеграмм вспоминает про книжных же песелей.

Я вообще совершенно точно отбитая собачница из тех, кого одергивают и просят не приставать к чужим псам, но вспомнить смогла только двух булочек, которых я искренне люблю и которых тут еще никто не вспомнил. Так что вот.

?Мэгги. Представьте себе прожженного циничного копа. А теперь что это коп - ирландец. Наплевавший на все правила ирландец. И пьет. Пьет даже больше, чем среднестатистический ирландец. Представили?

А теперь представьте, что это - девочка. И немецкая овчарка.

Вот теперь вы представили Мегги. Если убрать два последних пункта и добавить клюшку для хоккея на траве, вы представили Банни Макгэри, но это нюансы.

В общем, потрепанная жизнью и уставшая от всего этого вот, полицейская собака, которой на кой-то черт потребовалось мотаться с сыщиками-неудачниками, а не мирно возлежать в своем теплом углу с сахарной косточкой и пинтой доброго эля.

Водится в детективах Куива Макдоннелла о Банни Макгэри, начиная со второго и исключая спинн-офф Ангельская работенка.

?Второй пес-добряк, лучшая собака, нянька, единственное нормальное существо во всей истории, пес по имени Мыш. Милый, добрый и верный храмовый пес, который, по чистой случайности, достался детективу-чернокнижнику Гарри Блекстоуну Коперфильду Дрездену.

Вот если вы мечтали о большом, теплом и добром, всеобъемлюще принимающем вас, то вы мечтали о Мыше. А еще он видит призраков, но это нюансы.

Водится Мыш почти по всех историях Джима Батчера о Гарри Дрездене. Истории очень рекомендую, хотя и не скажу, что перевод не вызывает вопросов.

Обнимайте любимых, любите собак, читайте хорошее, вот это вот все. Я в вас верю?

Тут, кстати, такое дело. У меня в голове есть некоторый список книжек, которые, как мне кажется, имеют хорошие куски про жестокую жару. В принципе можно собрать. Нодоть?