Ремарки о самом представлении:

- почему шоу с заявкой на разрыв шаблона начинается с самой кичевой мелодии аккордеона и стремного (очевидно из-за дождя) кан-кана?

-в некоторых местах перебрали с эклектикой и желанием напичкать кадр отсылками, жанрами и спецэффектами. Мой друг написал, что ему показалось, что шоу как будто поставили в Уральском Театре Эстрады (мне удосужилось там поработать, поэтому валидирую это сравнение)

-линию с таинственным факелоносцем как-то слили

-ассорти из разных стилей танцев под намеренно диссонирующую музыку: местами получилось, но что-то было кринжово, особенно когда вышли два contemporary танцора. Хотя все крутые.

Фрагменты которые запомнились больше всего:

-революционная песенка ça ira в исполнении отрубленной головы Марии-Антуанетты. Задумался, насколько неравенство той эпохи резонирует с сегодняшним днем.

-фрагмент выступления Aya Nakamura, где она перепевает песню Шарля Азнавура, в которой шансонье как и современная певица миксует английские и французские слова (+выход из дверей Французского института +сопровождение оркестра республиканской гвардии)

-танец на барже до изнеможения и полного отключения света. Это было мощно и на уровне хоряги, и на уровне метафоры.

-выступление Селин переслушиваю несколько дней. Оно отменилось с той же силой, с какой перформанс Леди Гаги оставил равнодушным.

-топовые drag queens, которые в итоге больше всего и наделали шуму. Но то ли из-за дождя, то ли из-за нехватки репетиций в этом сегменте была сплошная суета.

Я смотрю из другого контекста. Все мои знакомые французы либо бойкотируют олимпиаду, либо просто негативно к ней настроены. Демократия, но практики те же: социальные чистки города, гиперцентрализация ресурсов, значительные траты, которые могли бы пойти на другое, негативное воздействие на экологию, хреновая организация.
Весь последний год Париж был в стрессе подготовки, все стремятся либо уехать из города, либо вынуждены в нем остаться - никакого праздника.

Шоу воспринимается как победа свободы, инклюзии, прогресса, и это вызывает диссонанс с грубой реальностью.
Стремительно правеющая Франция выдает самую woke церемонию последнего времени. Расизм, гомофобия и сексизм остаются большой частью повседневности, и тем важнее было показать именно этих героев. Но я задавался вопросом, сможет ли этот микс символов стать объединяющей точкой, сможет ли этот gesamkunstwerk своим мощным энергетическим зарядом застолбить некий рубеж ценностей, которые уже будет сложно откатить назад? Объединения не получилось, можно повеселиться над тем, как в очередной раз корежит консерваторов, но как-то несмешно.

Сегодня была дискуссия с посетителем, который резким шагом подошел ко мне с классическим вопросом: почему это произведение искусства? Чтобы не быть банальным он задал его в форме: чем отличается диснеевская анимация от этой инсталляции (речь шла о The old men house by Sun Yuang and Peng Yu, на видео).

Когда в процессе разговора я попросил его сформулировать свои критерии, он меня удивил тем, что оценивает произведение по принципу: может ли он представить это в своей гостиной. Смутило меня это потому, что параллельно мужчина максимально строил из себя знатока, рассыпая имена и примеры. Но видимо несмотря на все знания, искусство остается для него чем-то про красиво, и про насладиться (ну и чем нужно обладать).

В ходе дискуссии я понял, что мне сложновато отвечать на поставленный вопрос, потому что он от меня уже далек. Я как-то давно принял институциональную теорию искусства, а так же то, что все может быть произведением искусства. Для меня интересны вопросы качества, «хорошего» и «плохого». Чтобы ориентироваться в потоке «всячества» внутренний аппарат оценки незаменим. Можем ли мы подняться с уровня субъективных критериев к чему-то более объективному? И как сформулировать их так, чтобы они не были при этом ограничивающими?

В тоне проекта нет иерархического взгляда «городских» на «деревенских». Проскальзывающая в некоторых работах ирония исходит от художников, которые сами являются выходцами из тех сообществ, над которыми они добродушно посмеиваются. В целом, тон разговора со зрителем приземляющий: нам напоминают, что наш постиндустриальный образ жизни строится на вполне традиционном труде конкретных людей. Также работает и контекст места, которое было скотобойней, о чем рассказывают несколько видеоработ.

Очень емкий первый экспонат – деревянная реалистическая скульптура трактора в реальном масштабе, сопровожденная видео горящей машины. Это и про карго-культ; и про порой парадоксальное усложнение машинами жизни человека; и про состояние экономики, сразу понятно, что мы не на ВДНХ. Выставка делиться на 9 разделов, много фотопроектов и видео, сделан логичный упор на локальные истории, которые проявляют глобальные тренды. Отдельно отмечу блок «крестьянский музей» где представлена репрезентация труда и быта крестьян 19 века в живописи реализма, при этом проведены рифмы с современностью. Захотелось отдельно найти и посмотреть фильм Агнес Варда «Собиратели колосьев». Она оттолкнулась от знаменитой работы Милле, но показывает современных героев, которые вынуждены выживать таким же образом, правда собирают они не колоски, а картошку, и не после плуга, а после комбайна.